Гости — четверо самых влиятельных яшули аула — разомлели от сытной еды, глаза их подёрнулись мутной плёнкой сна. Заметив это, арчин тихо заговорил:

— Прошлый раз мы обсуждали вопрос о девушке — нас было восемь человек. Сейчас, я думаю, остальных звать не надо. Тогда вопрос был сложный, мы не могли его решить сами. Сегодня нам предстоит обдумать более лёгкое дело… Мы начали судебную тяжбу, с Бекмурад-баем и, как вы знаете, первое время удалось прижать его к стене. В самом начале дела нам пришлось потратить тысячу туманов и даже больше. Двадцать туманов мы отдали атбекаду. Всего будет потраченных тысяча двести туманов. Осталось из собранных у народа денег четыреста восемьдесят туманов. Я обернул в деньги гарнцевый сбор. Вместе о платой от арендатора он дал две тысячи двадцать туманов. Значит у нас на руках осталось ровно две с половиной тысячи.

Гости смотрели осоловевшими глазами, с трудом сквозь паутину сонной одури добираясь до смысла сказанного арчином Мередом.

— Я встречался с нужными людьми, — продолжал арчин, — мне передали слова Бекмурад-бая: «Буду тягаться до последнего, без штанов останусь, а дело выиграю». Оставить без штанов такого богача, как Бекмурад-бай, не так-то легко, пока у толстого жир утрясётся, у худого душа растрясется. Бекмурад-бай не жалеет денег, он перетянул на свою сторону русского полковника. Я знаю, какую взятку он ему дал, и думаю, что понадобится не меньше двух тысяч, чтобы свалить Бекмурада. Смирится он с этим? Нет, не смирится. Он переведёт дело в Ашхабад. А у нас останется всего пятьсот туманов. Что мы можем сделать с этими деньгами. Ничего не можем. Вот я и хочу спросить, как мы дальше поступим. В одном случае говорят, что лучше отказаться от веры, чем от чести. В другом случае — наоборот, своевременное отступление равно победе. Как нам быть?

— Лучше от веры… чем от чести… — сонно пробормотал один яшули.

— Девушка наша… никому не дадим, — так же лениво поддержал второй.

— Мало денег — вещи соберём, — сказал третий, но Узук не отдадим врагу.

Четвёртый, готовясь по-настоящему уснуть, не открывая глаз, прошамкал:

— Что такое Бекмурад?.. Выскочка… Тьфу… — и он вяло плюнул себе на бороду.

— Не отдадим, говорите? — арчин повысил голос. — А где девушка? Пока мы тут кричим и беспокоимся, она сбежала с кем-то от ишана Сеидахмеда.

Яшули задвигались, готовящийся уснуть приоткрыл один глаз.

— Кто сказал?

— Когда сбежала?

Арчин усмехнулся, выплеснул из пиалы к порогу остывший чай, налил свежего.

— Сбежала — и всё тут! Всем нам бороды взлохматила — в дураках оставила. Теперь гребёнку даст, скажет: «Расчёсывайтесь, если ни на что другое не годны…» Три дня уже Бекмурад-бай носится по Марыйскому уезду, всех расспрашивает, а следов не сыщет.

Неожиданное сообщение разогнало сон. Яшули потянулись к своим чайникам.

— Молодец девушка!

— Она доказала, что достойна нашей заботы.

— Сама за честь аула борется!

— Что и говорить! Папаху положу перед ней [76] .

— Стоит положить… Умницей оказалась наша Узук.

— Если в богатую семью сбежала — дважды умница.

— Конечно, в богатую! Кто из бедняков посмеет спорить с Бекмурад-баем!

— У бедняка духу не достанет байскую невестку; увезти!

— Конечно, с богатым… Наши баи готовы всем пожертвовать ради красивой девушки, а Узук красавица.

— Ещё бы! Посмотришь — голова кружится!..

Арчин Меред снисходительно выслушал реплики гостей и вступил в разговор.

— Наверное, с богатым сбежала Узук, потому что только так она может вырваться из рук Бекмурада. Но послушайте, как, по моему разумению, дальше дело пойдёт. Бекмурад будет судиться с похитителями. Если тот богат и денежные силы обеих сторон окажутся равными, а Узук заявит, что согласна жить с похитителем, на этом всё и закончится. Бекмурад-бай обратится к кази [77] . Тот скажет, что обвенчанную следует вернуть мужу. Узук возразит, что она не давала согласия на венчанье, что её обвенчали насильно. Думаю, без туркменчилика [78] дело не обойдётся. Если девушка окажется в таком сильном роду, как, например, у Сарыджа-бая, Бекмурад-бай отступит под дулами винтовок. А если род слабый, кто знает, как дальше повернутся события.

Арчин — кое-что утаил от своих гостей. Он знал, что Узук сбежала с подпаском Берды, и догадывался, что они попытаются найти убежище в Ахале. По крайней мере, это было бы наиболее разумно, так как многочисленные родственники Берды по материнской линии представляли немалую силу и в случае чего смогли бы взять беглецов под свою защиту, если тех обнаружит Бекмурад-бай.

Если яшули узнают все подробности, они, чего доброго, могут послать арчина, как самого младшего, в Ахал с тем, чтобы привезти девушку в родное село. А такое поручение нисколько не улыбалось арчину. Его боевой пыл, с которым он говорил перед посредником Бекмурад-бая и на марыйском суде, прошёл. Прошло и желание заполучить Узук третьей женой. В настоящее время арчина занимала одна единственная проблема, которая заключалась в судьбе денег, оставшихся у него от судебных издержек. Отчитываясь перед стариками, арчин утаил шестьсот туманов. Если они оставшиеся деньги решат поделить поровну, то ему достанется в общем кругленькая сумма. А что касается Узук — она сама решила распорядиться своей судьбой. Говорят: жизнь — стрела, а лук — в руках самого человека, куда направишь стрелу, туда она и полетит. Узук решила бежать с Берды. Что же, дело её. Посадили лягушку на ковёр, а она всё равно в лужу смотрит. Не захотела принять покровительство богатого и сильного человека, пусть сама на себя пеняет. Зачем от чужих дум голове болеть? Своих хватит! Надо только этим почтенным старикам вдолбить, что Узук вернуть уже невозможно, а разбрасывать на это дело оставшиеся деньги — всё равно, что на солончаке пшеницу сеять.

— Вот что, люди, я скажу вам. Семь раз отмеряй, один раз отрезай, так говорили наши деды. Надо нам крепко отмерить всё. Если девушка сбежала, она сделала это по своей доброй воле. Теперь она и мать не послушается, будет держаться за этого человека. Зачем же нам ловить свою тень? Мы будем стараться, а она скажет: не хочу! У нас совесть чистая потянули, подёргали — не смогли вытащить. А теперь и в этом смысла нет. Единственное, чего мы добьёмся, это даром потеряем две с половиной тысячи туманов. Разве мы так безрассудны, чтобы бросать деньги в песок? Мне не хочется, чтобы они пропали зря. Как вы, уважаемые яшули, смотрите на это?