Отец улыбаясь покачал головой:

– Ничего ты еще не понимаешь! Я знаю этот взгляд. Сам когда-то также смотрел на твою маму, когда она не видела: Знаешь, а он мне нравится!

– Папа!
– я махнула ему и вышла.

'Бред какой-то!'. Сказала себе я и пошла искать кабинет якобы влюбленного в меня заведующего.

Я сидела напротив Александра Штольца. Он начинал было разговор, но у него постоянно звонил телефон. Он извинялся и начинал разговаривать по телефону. Я же от нечего делать, разглядывала его и его кабинет. Александр уже не казался мне таким уж рыжим и худым. В нем была какая-то утонченная интеллигентность. Я обратила внимание на его длинные тонкие пальцы с гладкими аккуратными ногтями. Таким пальцам позавидовал бы любой пианист. Когда он разговаривал, то слушая собеседника наклонял голову, как бы пытаясь понять и почувствовать то, что пытались донести.

Наконец, он перестал разговаривать и отодвинул телефон. Видя мое пристальное внимание, он немного смутился:

– Простите, меня! Работы много!

– Понимаю.

– Так, о чем я хотел поговорить?..

Я терпеливо ждала:

– Ах, да! Я хотел узнать. Удалось ли вам уговорить своего отца пройти обследование?

Я покачала головой.

– Жаль! Я сегодня звонил одному своему коллеге. Он один из самых лучших в нашей стране онкологов. Через 2 недели он прилетает сюда на семинар. И я попросил его, дать вашему папе консультацию.

В моей душе ожила надежда:

– Правда? Это было бы здорово! Даже и не знаю как вас благодарить!

Он смутился:

– Что вы!? Какие благодарности!

Я готова была прыгать от радости:

– Спасибо, доктор! Я постараюсь его уговорить! А вот после маминой операции, мы наляжем на него вдвоем и обязательно уговорим его!

Он улыбался, глядя как я ерзаю на месте:

– Можно просто Александр! А то доктор, звучит как-то страшновато!

Мы улыбнулись друг другу. Он смущаясь произнес:

– Ваш отец очень гордый мужчина, который не любит чувствовать себя кому-то обязанным, поэтому скажите ему, что осмотр будет проводить врач из Красного Креста - это бесплатно. Думаю он согласится, а потом в случае если нужна будет операция, мы также что-нибудь придумаем.

Затем я встала и протянула ему руку:

– От всей души благодарю вас Александр!

Он пожал мою руку.

– Я очень рад был вам быть полезным!

Мы мило попрощались и я счастливая от него ушла, про себя посмеявшись над словами отца. Я же сама видела глаза Штольца когда мы разговаривали. Он просто был хорошим и внимательным человеком, но любовью ко мне там и не пахло.

Я решила заехать на работу, чтобы узнать как там обстоят дела и заодно пообщаться с Розой. Мне не хватало ее, потом мне нужен был дружеский совет.

Роза увидев меня бросила работу, а ей оказалась жженая перекисью блондинка.

– Девочка моя!
– Роза тепло обняла меня.
– Ну как ты?

Я только хотела начать жаловаться на жизнь, как блондинка подала голос, который оказался таким же противным, как и ее белокурые пакли:

– Нельзя ли сначала закончить работу, а уж потом чесать языки?

Роза взглянула на нее как на червяка, который внезапно заговорил:

– Нет, ты видишь, какая публика пошла?
– она подошла к блондинке и повернув той лицо, начала яростно его красить.
– Сидите, дамочка, скоро закончим.

В этот момент зашел Рамирос:

– Мария! Детка! Ну как ты?

– Нормально! Я только что с больницы. Если все будет нормально, моей маме на следующей неделе сделают операцию.

– Это очень хорошая новость!
– Рамирос сел на один из стульев.
– Я слышал у тебя подруга умерла. Может быть чем помочь?

Я покачала головой.

– Спасибо, не нужно. Уже все сделано.

Повисла неловкая пауза. Роза докрасила блондинку:

– Все! Вы готовы!

Блондинка близоруко всматривалась в зеркало, затем протянула руку и взяла очки. Она водрузила их на нос и уставилась на свое отражение.

– А почему так бледно?

Роза всплеснула с руками. Мы с Рамиросом еле сдерживались, чтобы громко не рассмеяться.

– Бледно!?
– у Розы в этот момент поднятые от удивления брови были чуть ли не на затылке.
– Как это бледно?

Блондинка крутила головой как китайский болванчик:

– Бледно, говорю! У меня же глаз не видно! А где мои губы, я их практически не вижу!

Мне казалось, что Роза сейчас ее чем-то огреет, поэтому я попыталась вмешаться:

– Зря вы! Вам очень идет!

Блондинка повернулась на меня и пропищала:

– Разве это кому-то может идти? Я такая бледная, что если меня посадят на фоне светлой декорации, то я с ней сольюсь!

Она достала косметичку и начала подкрашивать губы оранжевой помадой. Роза не удержалась: