– Милочка, если до этого вы как говорили выглядели бледно, то сейчас вы будете выглядеть как стена после нашествия сумасшедших граффити. Не вздумайте кому сказать, что я вас гримировала, а то моей репутации конец!
– Роза начала складывать свои инструменты.
– И еще, купите себе новые очки, потому как в старых вы похоже ни хрена не видите!

В это время блондинка нанесла на себя такой боевой раскрас, которому позавидовал бы любой каманчи.

Роза посмотрела на нее. На блондинке был толстый слой румян, от которого она казалась похожей на клоуна. Роза не выдержала:

 &nbsnbsp;- Конечно, ма! Идемте, мисс!

p;- Эх, красотка! Давай хоть ровно что ли сделаю, а то ты как тыква в кустах в моей бабушки - один бок зеленый, другой оранжевый.

Роза взяла кисть для нанесения румян и начала 'выравнивать' лицо счастливой блондинки. Когда гример закончила, та посмотрела на себя в зеркало и счастливо воскликнула:

– Супер! Дай телефончик, если что, позвоню!

Роза протянула ей визитку:

– Звони, моя ты : яркая!

Блондинка напевая, вышла из кабинета. Роза устало опустилась на кресло и скинув босоножки протянула ноги.

– Ты подумай! Я ей сорок минут интеллигентное лицо делала, а она его за пять минут превратила в ярмарочный балаган в воскресный день!

Она покачала головой:

– Нет! Уйду я из этой работы!
– и она подняла палец.
– Вот увидите уйду!

Рамирос улыбнулся, показав все свои не очень ровные зубы.

– Ну куда ты старушка моя пойдешь? Если только улицы подметать.

Роза буквально подпрыгнула:

– Сукин ты сын! Да я вперед тебя работу найду, если нас отсюда попрут.

Рамирос тоже не остался в долгу и сказал ей пару колкостей. Между ними завязалась перебранка. А я сидела и думала: 'Как же мне хорошо, и как мне их не хватало!'.

Наконец они выдохлись и замолчали. Я спросила Рамироса:

– Ну как там дела на любовном фронте?

Он покачал головой:

– Пока не очень, но я надежды не теряю!
– он хитро улыбнулся.
– На днях познакомился с ее бабушкой.

– С кем?
– мы с Розой воскликнули в один голос.

– Старухе уже наверное за восемьдесят, - у Розы глаза стали идеально круглой формы.

Рамирос ухмыльнулся:

– Скажешь тоже, восемьдесят: Ей через неделю будет восемьдесят пять!
– он промолчал, а потом одарил нас хитрым кошачьим взглядом сказал.
– И я приглашен на ее юбилей!

– Как?
– это уже не удержалась я.
– Как тебе это удалось? Не успел ты с ней познакомиться, как ты уже приглашен на семейное торжество?

Роза сказала:

– Только не говори, что ты охмурил старушку-одуванчик?

Он улыбался, подкручивая свои усы:

– Дело было так. Следя за своей Лючией, я узнал где живет ее бабуля. Дальше было все просто. Нашел пару пацанов и дал немного денег. Те своровали у старушки сумку, а я ей ее вернул!

– Ну ты и фрукт, Рамирос!
– Роза так качала головой, что все ее кудряшки на голове буквально плясали.
– А ты подумал, что было бы, если бы старуха дала бы дуба, из-за такого стресса? А?

Рамирос потер руки:

– Ты не видела это как ты сказала "одуванчика". Она отбивая сумку, так огрела одного парня, что мне пришлось ему платить двойную сумму. Тот клялся, что у него легкое сотрясение!

После этих слов, я начала смеяться так, как не смеялась уже давно. Видимо, из меня выходил накопившийся стресс, потому как из глаз текли слезы, а все лицо болело от смеха. Роза тоже смеялась своим раскатистым смехов вместе со мной. Лишь Рамирос сидел и улыбался как довольный кот, которого хозяйка до отвала накормила деликатесами, почесала живот и отправила греться на солнышке.

Наконец, я смогла успокоиться и расспросить его дальше:

– А дальше? Ты вернул благодарной старушке сумку и она расцеловала тебя в обе колючие щечки?

– Если бы все было так просто! У старушки должен сказать прескверный характер. Она меня отчитала, что я их недостаточно хорошо поколотил, потом, узнав что я не сдал их в полицию, чуть не отлупила меня. А потом 'разрешила' подвезти себя до дома. А там, я еще чинил ей кран, ручку двери и перила на втором этаже.

Мы с Розой после этих слов, буквально лежали на полу. А после того, как Роза выдавила из себя:

– Ч-черная неблагодарность!

Я думала, что умру от смеха. Чтобы хоть как-то себя успокоить, я представила скорбные лица своих родных и как священник произносит прощальную речь, успокаивая, что 'она умерла не жалея живота своего'. Но это не помогло, я хохотала как ненормальная!

Через пять минут, утирая слезы, Роза спросила:

– И что твоя звездочка знает, что ты будешь посаженным гостем у ее бабули?

– Нет, конечно! Я собираюсь сделать ей сюрприз!
– Рамирос разглядывал свои натертые туфли.
– А то она у меня характерная, вдруг не придет!