–Поучительная история,– кивнула Динка.– Смотрела я как-то фильм про джинна, который исполнял желания, только ничего хорошего из этого не выходило. Так же, похоже, и с гуслями.

–Артефакты слишком сильны для нашего мира и слишком изменяют его, чтобы владение ими проходило безболезненно,– сказал Ян серьезно.– Это первое правило магии: получая что-то, всегда что-то отдаешь. И чем больше сила, тем больше и жертвы.

–Что-то не уверен, что нам вообще стоит искать эти гусли,– буркнул Северин, и Динка вполне его в этом поддержала.

–Где-то здесь это и происходило,– Глеб глубоко вдохнул, впуская в легкие свежий морской воздух. Пахло солью и разогретыми на солнце сосновыми иглами. В Москве такого вкусного воздуха нет…

Ребята огляделись. Если здесь когда-то и случилась драма, ее следов не осталось. Ни кровавой пены, ни начерченного на песке имени убийцы. Только неровный, весь изгрызенный морем пустой песчаный берег, а на нем присела отдохнуть целая стая чаек.

При виде чаек Глеб поежился, вспоминая недавний инцидент. Если судить по чайкам и неровной прибрежной полосе, может, и вправду это место на особой примете у Морского царя.

Здесь в последний раз видели убийцу, и если это действительно Отто фон Марк, морской владыка напрасно все еще высматривает своего врага. Гусли не принесли ему счастья, а может, это расплата за убийство. Пролитая кровь никогда не смывается с рук, как ни три их мочалкой и мылом. Убив, ты переступаешь черту, теряешь привилегию быть человеком и сам переходишь в разряд добычи, теперь любой вправе затравить тебя. И, что ни говори, есть в этом высшая справедливость.

–Ты уже что-то чувствуешь, да?– окликнула его нетерпеливая Динка.

Глеб покачал головой. Надо сосредоточиться… Он мельком взглянул на Яна. Если все опять пойдет не так, сможет ли Ян его вытащить, как когда-то вытащил Александру? Захочет ли? Нет, лучше не думать сейчас об этом. Ян говорил, что магия не терпит сомнений и требует спокойствия и сосредоточенности. Путешествия Глеба, наверное, тоже какой-то вид магии. Поэтому нужно твердо верить в успех и помнить о той, кто ждет. Об Ольге.

Глупо даже сомневаться: конечно, он вернется – ради Ольги и ради ребят. Сейчас очень сложное время, и им не обойтись без его помощи.

Ян смотрел на Глеба из-под своей длинной рваной челки, словно слышал каждую мысль, проносившуюся в голове у друга, и Глеб улыбнулся, показывая, что все в порядке.

Александра, зябко кутаясь в светлый тонкий палантин, тоже смотрела с беспокойством. Ну вот, навел панику, напугал друзей, а ведь никто не должен знать, что у Глеба появились сомнения в том, что он может вернуться.

–Глеб, может, снова посмотрим документы? Мне кажется, там должно быть что-то еще,– сказала девушка, прикоснувшись прохладными пальцами к его руке. Саша всегда чувствовала очень тонко.

–Потом и документы посмотрим,– отмахнулся он как можно беспечнее.– Погодите, не мешайте, мне надо сосредоточиться.

Сказав это, Глеб пошел вдоль берега. Чайки настороженно следили за его передвижением, но больше не делали попытки напасть, наблюдали издали. Вот они– земные глаза Морского царя. Почему же они не проследили за убийцей его дочери? Ах да, в документах упоминалось, что убийцу Отто фон Марка доставили на рассвете, значит, дело происходило ночью, ночью птицы спят, а к утру все было уже кончено, вот чайки и не застали рыцаря в мире живых. Волны нетерпеливо накатывались на берег и отступали, оставляя пену, тут же жадно впитываемую песком.

Берег был чистым, только под ногами лежал кусочек водоросли в виде светло-зеленой веточки, похожей на веточку земного растения. Под водой, наверное, тоже есть свои сады…

Глеб наклонился, чтобы поднять водоросль, а когда выпрямился, решил, что у него потемнело в глазах– вокруг было темно, как ночью. Море отодвинулось от него и сейчас бешено кипело волнами. Над водой сверкали вспышки молний, отражаясь в бушующей воде.

Друзей рядом не было, зато неподалеку от него, на высокой песчаной дюне, виднелся силуэт человека, ясно различимый на фоне освещенного зарницами неба. Человек стоял лицом к морю и что-то кричал, размахивая руками. Он казался сумасшедшим и вместе с тем вызывал дрожь.

«Отто фон Марк, собственной персоной»,– догадался Глеб и поспешил к холму, чтобы не пропустить ничего из того, что там происходило.

Когда Глеб уже взбирался наверх, темная фигура Отто фон Марка пропала под оглушительный раскат грома.

Глеб, чувствуя опасность всем своим существом, пригнулся и, насколько это позволяла конспирация, ускорил форсирование дюны. На ее верху, рядом с искореженным, словно изогнувшимся в судороге кустом, лежал человек. На губах его еще остывала кровавая пена, ноги были подогнуты, а из живота торчала длинная толстая палка. Над человеком стоял другой, высокий и широкоплечий, но очень худой, с впалой грудью и растрепанными светлыми волосами.