В пустом холле на диване дремал какой-то дядька, рядом стояла камера и лежали штативы. А у лестницы Настя и Арина, две самые симпатичные девчонки курсов, кокетничали с двумя довольно молодыми парнями. Одного из них — невысокого очень светлого блондина — Вася узнал. Он участвовал в передаче «Форт Боярд». Увидев Ваську, девчонки быстро распрощались с героем, у которого тоже взяли автограф, и припустили вниз по лестнице.

А позже, в буфете, запивая кока-колой дешевые и очень даже съедобные пирожки, Спирин слышал, как за соседним столиком над блондином подшучивали. «Ты учти, Эрни, за совращение малолетних… это не тост», — говорил, смеясь, высокий толстяк.

«Весело тут, — подумал Вася. — Некоторым». После посещения нескольких фракций, в каждой из которых дяденька или тетенька долго и нудно рассказывали про свою славную партию, про работу с избирателями, и Спирин, и другие ребята начали уставать.

То прикольное ощущение от Думы, которое они испытали, глядя на бегающих по залу депутатов или непосредственно общаясь с думскими знаменитостями (Зюганов Васе руку пожал), сменилось конкретным ожиданием «звонка». Особенно, когда их начали грузить рассказом о работе над законом. Сначала его вносят в какой-то Совет Думы, потом рассылают по комитетам и фракциям, затем рассматривают в профильном комитете, после чего — на пленарном заседании в первом чтении. Если проходит, опять всем на свете рассылают и ждут поправок, которые обсуждают в комитете, а затем — снова всей Думой, во втором чтении. Перед тем как голосовать в третьем чтении, проводят юридические и лингвистические экспертизы, голосуют и отправляют в Совет Федерации, а оттуда — президенту.

И это, если закон всех устраивает. А нет — так согласительные комиссии, отклонения, вето, переголосования, и так — без конца. Зачем писать такие плохие законы, если их потом столько народа переписывает? Попробуй накатать так контрольную — два балла обеспечено.

Они тут все время должны что-то изучать, писать и переписывать — и это очень на школу похоже. Судя по телеку, Вася думал, что депутаты веселее время проводят. А так — тоска. Одно от школы отличие — можно «уйти на важную встречу» и за тебя без проблем кто-то ответит. Вот бы и в школе так!

Власть всегда должна оставаться властью, иначе это не власть, а посмешище какое-то. Мало прицепить вывеску на вход и раздать красные корочки, надо еще выглядеть соответственно — и внутри, и снаружи.

Многие нам завидуют, поскольку охранять Государственную думу, дескать, веселее и проще, чем то же правительство. Черта с два! В Белом доме просто приятно работать. Люди степенные и важные, порядок знающие: зашли утром на работу, а вечером — по домам. И из кабинета в кабинет ходят, не потому что время убить надо, а по делу. Четко прописано, кто куда ходить может, где закрытая для прохода зона, а где посвободнее. Красота! Не то что у нас.

Ребят, которые у второго и десятого подъезда стоят, иногда просто жалко. Особенно тех, что у десятого, в новом здании: там больше всего народу в Думу проникает. Через них основной поток идет. Им и вздохнуть некогда, в особенности, когда в здании какие-то большие мероприятия происходят. Только успевай документы проверять. А люди в очереди еще претензии предъявляют: мол, что вы там копаетесь, мы опаздываем.

Я раньше думал, что тяжелее всего парням приходится в дни пленарных заседаний. Оказывается, нет. В пленарку что: депутаты явились — из тех, кто сюда ходят постоянно, сотрудники аппарата. Журналисты. У большинства постоянные пропуска, кое-кого ребята в лицо знают. В общем, ничего хорошего, но жить можно.

А вот когда большие парламентские слушания происходят или сразу несколько на один день приходится, так совсем беда. Под это столько народу по разовым пропускам на объект прется — ни в сказке сказать, ни пером…

Да еще и выглядят они в массе своей, конечно, просто непотребно.

Я давно работаю в системе охраны и помню, как в государственное учреждение не то что в джинсах — без костюма и галстука зайти было нельзя! Сейчас те времена вспоминаются как благословенные.

Подхожу раз к посту охраны на втором подъезде и вижу, как они пропускают какого-то патлатого типа с барсеткой в руках и — я даже глазам не поверил — в тренировочном костюме! Я и спрашиваю ребят: «А что вы этого братка пустили? К кому он пришел?» А они и объясняют, что депутат, мол. Самый настоящий депутат. Идет на свое рабочее место, законы принимать. Я хотел было проверить, неужто так и попрется в зал заседаний, а потом вспомнил: день-то не пленарный. Значит, просто в кабинете посидит, секретаршу пощупает и куда-нибудь еще поедет. Только не в ресторан — туда в таком виде не пустят. Не Дума все-таки! Я потом посмотрел по базе данных: и правда, этот чудик — депутат. А по первой профессии — артист одного из московских театров. Артист! Вот потому и Дума такая, что артисты в Думе сплошные.

Депутаты, надо сказать, в целом еще более-менее выглядят. Аппарат тоже в последнее время подтянулся, хотя по некоторым помощницам сразу видно, в чем они помогают. Жаль, непонятно почем. Среди тех, кто по разовым пропускам идет, бывают самые разные люди: кто-то прилично выглядит, кто-то — обтрепано.

А вот журналисты — смех да грех. Все в джинсах, некоторые волосами так заросли, что и лица не видно. Я раз в пресс-службе поинтересовался, а нельзя ли с руководством изданий провести работу, чтобы пару-тройку хиппи в чувство привести. Нет, говорят, нельзя, нет у нас таких полномочий.

Да бог с ним — с видом, но ведут они себя… Чума настоящая, когда депутаты с послания президента к себе возвращаются. Соберутся толпой у входа и давай бросаться на каждого, кто входит. Толчея, шум, гам. Телевизионщики со своей аппаратурой охрану теснят, а та и ответить не моги — шуму будет!

Но журналюги хоть хлеб свой отрабатывают, профессия у них такая. Я в ней, честно говоря, смысла особого не вижу, однако раз так заведено, пусть будет. Кроме того, многие ребята с постоянно действующими корреспондентами какие-то свои отношения установили, а с журналистками помоложе даже перемигиваются.