– Но я ведь даже не заметила, что... забеременела...
– едва слышно прошептала она, полыхая от жгучего стыда.

– Ты? Кэсс, я не заметил, хотя, как никто, изучил твой запах. Ты до последнего как-то сдерживала это существо...
– он прервался, потом усмехнулся.
– Я опять тебе что-то объясняю. Henba, на тренировках ты больше не машешь мечом. Теперь будешь упражняться иначе. А главное - молчи. Об этой своей "беременности" не говори никому. Особенно оракулу.

– Почему?
– нахмурилась любопытная.

Амон задумался на мгновенье, но по странной прихоти все же объяснил, откуда берется сила Динаса, и что будет с несчастной, если он узнает. Девушка оцепенела. Умница, все поняла. Рассказчик почти ощутил разгоравшуюся в груди нииды ненависть и продолжил:

– Дальше. После соревнования я избавлю тебя от этого, но...
– демон нахмурился.

Кассандра видела - он не хочет сообщать ей, как именно это сделает, и ласково провела ладонью по льняным волосам, тронутым только ей заметной сединой. Мужчина вздрогнул. До сих пор не привык к подобным прикосновениям.

– Будет больно, - утвердительно сказала она.
– И по-другому нельзя.

– Да.

– Я тебе верю.

Он кивнул, коротко поцеловал рабыню и снял с колен.

– Собирайся. И... верь Тирэну. Немного.

Она кивнула и вышла.

На Поприще претендентка, исполненная послушания, встала недалеко от Наставника и замерла, гадая про себя - что она здесь делает, если брать в руки оружие ей запрещено?

– Не надо так нелепо скакать, Ви. Насмешить меня до смерти все равно не удастся.

Сотник сделал подсечку, и вампирша рухнула на песок. Зарычала, вскочила на ноги, над ареной пронесся порыв шквального ветра, и разъяренная воительница ураганом бросилась на противника. Натэль тут же ринулась с другой стороны. И только стоящая в стороне жадно наблюдала за боем. Но вдруг рядом раздался вкрадчивый шепот Амона:

– Слушай.

– Я не понимаю...
– начала было тугодумка, но Хозяин встал сзади, положил ладони ей на плечи и провел ими вниз, к запястьям.

По коже заплясало пламя, следуя за горячими прикосновениями. Миг, и тело человечки превратилась в живой факел. Бушующую Стихию сдерживали только руки квардинга, которому был не страшен огонь.

– Прислушайся.

Она подчинилась, и с удивлением поняла, что различает не только шуршание одежды, не только шелест песка, дыхание или шаги, она слышит... мысли!

Вилора сходила с ума от яростно сплетающихся в душе противоречий. Она бросалась на противника, одновременно ненавидя его и... желая. Эти взаимоисключающие, но неодолимо острые эмоции терзали ее и мучали. Внутри вампирши отчаянно билась в заточении та девушка, которая когда-то учила Кассандру лечить.

– Ви...
– прошептала ниида.

Та, к которой обращался этот полный сострадания шепот, застыла. Оглянулась, полыхнув серебристым огнем глаз, шагнула к подруге и... остановилась. Человек в ней жаждал вымолить прощение, а хищник не понимал, зачем извиняться перед тем, кто слабее. Наставник же, пользуясь тем, что ученица отвлеклась, пнул ее в спину, так, что раззява ничком полетела на песок.

– Не лови ворон, - посоветовал Тир, без усилия отбивая атаки Натэль, и в то же время легко удерживая равновесие на ставшей вдруг подвижной земле.

Взгляд объятой огнем претендентки переметнулся на сотника. Он получал удовольствие, видя, как подопечные хитрят, нападают, используют Стихию. Ему нравилось учить, а еще... но тут перед носом любопытной словно захлопнулась дверь, вышвыривая прочь из чужой головы. Демон мимолетно оглянулся и прорычал:

– Амон, она наглеет!

Квардинг усмехнулся, переключая внимание Кэсс на себя.

– Когда пытаешься прочесть мысли, пробуй стать этими мыслями. Не удивляйся им, не оценивай - только наблюдай. Они должны протекать сквозь сознание, словно вихрь - одним потоком. Стоит только попытаться обдумать то, что открылось, и присутствие будет замечено.

– Но как я могу не задумываться?

– Ты задумываешься, когда дышишь? Здесь также, - и он отступил назад.
– Просто слушай.

Несколько минут горе-телепатка пыталась справиться с капризной Стихией, которой не нравилось, что Хозяин предоставил её самой себе, но постепенно огонь начал гореть спокойнее, равномернее, и вот уже повелительница пламени закрыла глаза, становясь единым целым с этим воздухом, ареной, песком и теми, кто находился рядом.

Она уже не была собой, не была человеком, она словно существовала везде... и нигде. Ее невесомое тело подхватывал ветер, вызванный движением меча Вилоры, она летела вперед вместе с песчинками, взметнувшимися от падения Нат. Она исчезла, растворяясь в мыслях и чувствах тех, кто был сейчас на Поприще.