Линдли нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.

— Послушай, Эудора, я очень тороплюсь. Ну, что стряслось? Может, объяснишь, какого черта ты заставила меня мчаться сюда сломя голову, чтобы я потом торчал в твоей гостиной?

Похоже, на Эудору это не произвело ни малейшего впечатления. В конце концов она знала его достаточно хорошо, чтобы сообразить, что Фитцгелдер явно попал пальцем в небо, когда мельком упомянул о том необычном интересе, который он, Линдли, якобы испытывает к мисс Даршо.

— Послушай, Эудора, я знаю, что ты питаешь слабость к этой девушке, но, ради всего святого, неужели ты могла подумать, что я настолько легкомысленный, чтобы ввязаться в подобную интрижку? Ты ведь не хуже меня знаешь, почему я интересуюсь мисс Даршо.

Но Эудора вместо ответа одарила его улыбкой и изящно опустилась в кресло. Вставший при ее появлении Линдли молча сел напротив нее.

— Брось. Теперь я понимаю, что на самом деле заставило тебя заинтересоваться мисс Даршо. Надеюсь только, что тебе хватило ума добиваться расположения этой девушки не силой, а…

— Что?! — возмутился Линдли. — Да я бы никогда…

— Ах вот оно, значит, как? Понимаю! Если честно, я всегда удивлялась, в какой она приходила ужас всякий раз, когда я предлагала помочь ей завязать… ммм… более тесные отношения с кем‑то из моих наиболее щедрых клиентов. И гадала, не передумает ли она, если я скажу, что имею в виду тебя.

— Хочешь сказать, что кое‑кто из твоих клиентов интересовался ею? И ты ничуть не возражала поспособствовать им в этом? Господи помилуй, Эудора, уж не ослышался ли я? Помнится, ты говорила, что держишь ее только в качестве белошвейки.

Эудора, невозмутимо поведя плечами, пододвинула к себе чайный поднос, который горничная незадолго до этого поставила на столик возле кресла.

— Девушке ее положения рано или поздно не избежать подобной участи — ты это знаешь не хуже меня, мой дорогой Ричард. Конечно, я бы ни в коем случае не стала ее принуждать, но и мешать бы не стала. Да и зачем? С какой стати мне вмешиваться, если какой‑нибудь могущественный человек увлекся ею настолько, что захотел бы скрасить ее жизнь? И не нужно смотреть на меня такими злыми глазами! Это ведь не я воспользовалась слабостью бедной девушки. И не я вчера вечером затащила ее в чулан в доме этого негодяя Фитцгелдера.

— И не я! — отрезал Линдли. — Уж поверь мне на слово, я тут ни при чем!

Эудора покосилась на него. На красивом лице женщины мелькнула хорошо знакомая ему ехидная усмешка.

— Боюсь, Фитцгелдер считает по‑другому.

— Его ввели в заблуждение. Причем намеренно.

Изящно подняв брови, Эудора окинула его задумчивым взглядом.

— Вот как? Интересно. Но если ты думаешь, что, разыграв этот спектакль и продемонстрировав свой интерес к этой девушке, сможешь уберечь ее от приставаний Фитцгелдера, то, боюсь, сильно ошибаешься. Я бы сказала, что ты добился прямо противоположного результата. Даже вчера вечером, напившись до поросячьего визга, так что и языком‑то мог ворочать с трудом, этот мерзавец только и мог говорить о том, как он затащит ее в постель. Сдается мне, он намеревался заняться этим, едва доберется до дома.

— Что ж, боюсь, в этом случае его постигло разочарование. К тому времени, как он вернулся, девушка уже собрала вещи и сбежала из дома.

Это сообщение произвело желаемый эффект. Невозмутимое выражение лица Эудоры сменилось живейшим любопытством.

— Сбежала? Куда?

— Понятия не имею. — И Линдли не покривил душой. Он действительно этого не знал… во всяком случае, пока. Скорее всего, подумал он, сейчас мисс Даршо и ее подруга уже трясутся в почтовой карете, направляясь на север. — Знаю только, что она собиралась уехать из города.

Любопытство в глазах Эудоры сменилось удивлением.

— Уехать из города?! Но как? Господи помилуй, у нее же ни гроша за душой нет! Да и далеко ли она уедет — наивная хорошенькая девушка, совершенно не знающая жизни и притом одна?

— Ну, на этот счет могу тебя успокоить — мисс Даршо была не одна, — с кислым видом сообщил Линдли. — У нее, как выяснилось, имеется муж.

Если до этого Эудора была всего лишь удивлена, то последняя фраза Линдли была для нее как ушат холодной воды — он видел это по ее лицу и даже испытывал некоторое злорадство.

— Как его зовут?

Линдли уже открыл было рот, собираясь назвать ту наверняка фальшивую фамилию, которую взяла себе актриса, отправляясь в бега, но тут же захлопнул его. Что‑то в последний момент заставило его передумать. Уж слишком сильно Эудора хотела ее узнать. Линдли заколебался.

— Не знаю… по‑моему, она не говорила, — наконец выдавил он из себя.

— И ты не спросил?

— Нет. Вопреки тому, что ты вообразила, тот интерес, который я питаю к мисс Даршо… ммм… словом, это вовсе не всепоглощающая страсть. Не буду отрицать, одно время я действительно хотел ее, но достаточно быстро выкинул это из головы.