По ее губам скользнула улыбка.

– Ты прав, не надо, милый… Как ты меня назвал? Не афсунгар, не зарбану… Бахтаали?… Что это значит?

– Счастье Али, моя горлинка. Знаешь, на фарси столько ласковых слов… тех, что говорят любимой…

– Я хочу их услышать. Все! – потребовала Нина.

Слов и правда было много – лалегун, анар, аху, бахар, гаухаршад, аржан, ашуб [36] … Чтобы все сказать, нужно было время. Но в этот вечер они никуда не торопились.

Утром Гутытку привез Бабаева и Нину в офис на Лесной – Али Саргоновичу хотелось представить лалегун своих сотрудников. Галантный Маркелов поцеловал Нине ручку, Калитин осведомился о здоровье, а Пожарский спросил, есть ли в городе Туле еще такие красавицы и не польстятся ли они на бывшего доцента. Что до юной секретарши Земфиры, то та, соблюдая внешний политес, поглядывала на Нину с легкой завистью. К мужскому обаянию Бабаева Земфира не осталась равнодушной и, вероятно, строила некие планы, но теперь сообразила, что шансов у нее не было и нет. Однако, будучи девицей трезвого образа мыслей и вспомнив о своих семнадцати годах, она решила, что для нее Бабаев староват, и пожилая дама в тридцать пять подходит ему лучше.

В одиннадцатом часу Бабаев распрощался с Ниной, усадил ее в новенькую «шкоду» («тойота» пока что скучала без номеров), и Гут повез афсунгар в город Тулу. Что до Али Саргоновича, то он направился в свой кабинет. Душа его пела, глаза искрились счастьем, ибо память о минувшей ночи была еще реальна и жива.

Он сел к компьютеру, собираясь просмотреть кое-какие материалы, поступившие из Центра, но тут зазвонил телефон.

– Насчет поррученного вами, – раздалось в трубке. – Есть интерресная инфоррмация.

Что-то невежлив кунак! Не поздоровался и себя не назвал, подумалось Бабаеву, но тут же он сообразил, что Яша действует как настоящий гоблин, обитатель темных мест: никаких имен и никаких фамилий. В ФСБ человек с его опытом уже дослужился бы до майора, но вряд ли Яшу устраивал майорский оклад.

– Слушаю, – произнес Али Саргонович, невольно понижая голос.

– Вы в куррсе, чей это номерр?

– В курсе. Одного шакала с двумя кадыками.

– Тогда вы понимаете, что возникают сложности.

– Не было бы сложностей, я бы тебя не нанимал, уртак, заметил Бабаев.

– Вы непрременно хотите его получить? – спросил Сникерс. У меня есть дрругие прредложения, не хуже. Вот, к прримеру: «я 002 ух» или номер с сосом «с 101 ос». Эти без прроблем. Годится?

– Йок! Не годится! – решительно сказал Бабаев. – Действуй в указанных рамках. Это вопрос престижа.

– Пррестиж доррого выйдет, – отозвался Яша. – Прравда, ситуацию можно по всякому разррулить… Есть умельцы, устрроят эксидент [37] , да такой, чтобы номерра сняли на законном основании. Потом прроплатим в ментовке кому положено… Но есть и прроще варриант – дать отступного владельцу. Перрекупить!

– Нет. Нужен эксидент, пусть будет эксидент. Только без жертв.

– Жерртвы сметой не прредусмотрены, – молвил гоблин и отключился.

Только Бабаев повесил трубку, как в дверь постучали.

– Кер [38] !

Вошел Калитин с тонометром, искательно улыбнулся.

– Давление бы измерить, Али Саргонович… Вы говорили, йок жены, а оказалось-то по другому! Мужское здоровье внимания требует!

Бабаев засопел в раздражении, хотел было послать его к шайтану, но, поглядев на доктора, устыдился и стал, ворча, закатывать рукав.

– Совсем стариком меня делаешь, да? Думаешь, Али под пятьдесят, совсем он ослаб, кровь не кипит, коленки трясутся? Думаешь, Али не бейбарс, а так, мудар [39] в дырявом кувшине? Думаешь, если я прошлой ночью… хмм… это самое… если мы с ханум… как это по-русски?…

– По-русски это будет ай-люлю, – сказал Калитин, накачивая воздух в манжету. – А думать я ничего не думаю, я своим делом занят. Табиб я или не табиб?… – Он поглядел на манометр. – Кстати, давление у вас как у космонавта.

– А ты сомневался?

Калитин выпустил воздух из прибора, снял с руки Бабаева манжету и сообщил, что ай-люлю способствует приливу жизненной энергии. Так что Али Саргонович может продолжать в том же духе – тем более, что его ханум – красавица в расцвете сил и возраст у нее подходящий. Для чего? – спросил Бабаев. Для регулярной овуляции, ответил табиб и пояснил, что речь идет о детишках.

Затем он удалился, оставив Бабаева наедине с компьютером.

Али Саргонович расшифровал присланные файлы и погрузился в работу. В том, что касалось VIP-персон, таких, как спикер Бурмистров, председатель верхней палаты Бобрик, лидеры партий и фракций, его уже ориентировали, но в Думе были и другие яркие личности. Изучение их политических пристрастий и финансовых обстоятельств являлось делом трудоемким, но поучительным. Этих фигурантов второго плана насчитывался легион и не всех полагалось вывести в расход – или, говоря языком эвфемизмов, кардинально от них дистанцироваться. Задача глобального отстрела перед Бабаевым не ставилась, речь шла о самых одиозных персонажах, которых темная воля народа и партийные интриги забросили в неподобающее место. Глотка у них была сорок пятого калибра, кулак увесистый, карман – бездонный, но мозги – комариные. Изучая их intra et extra [40] , Бабаев с неодобрением хмыкал, а временами его указательный палец сгибался сам собой, будто давил на спуск пистолета.