— Сережа, Костров!

Оглянулся. Игорь Фонарчук и Юра Емельянов:

— Ты откуда?

— Сдал последний экзамен, иду домой.

— Аналогичный случай, — одновременно сказали Фонарчук с Емельяновым. — Решили в городе погулять. Слушай, Серега, может, сходим куда?

— А куда? — спросил Костров.

— Ты вот куда шел? — улыбнулся Емельянов.

— Домой. Тут рядом живу, где магазин «Армения».

— Знаем, знаем, — закивали Фонарчук с Емельяновым. — Ну вот, давай занесем твои книжки и сходим куда-нибудь.

Костров посмотрел на часы: время-то полтретьего, все приличное закрыто. Костров колебался недолго:

— Вот что, давайте купим чего-нибудь поесть, выпить и посидим у меня, музыку послушаем.

— А родители? — спросили ребята.

— Да я сейчас один живу, родители в Штатах. Так что мешать никому не будем.

— Ну, ты даешь! И молчал! — сказал Фонарчук. — Поедем в «Елисеевский». У тебя деньги есть?

— Рублей тридцать, — сказал Костров.

— Ну и у нас кое-что имеется. Едем! — И Емельянов направился к выходу.

В «Елисеевском» взяли всего понемногу. Брали все грамм по 300: окорок «Тамбовский», свежайшую «Любительскую» колбасу, осетрину горячего и холодного копчения, икры паюсной и черной, свежайшие купаты, из расчета на троих, прихватили свежего хлеба, черного и белого, а также бутылку французского коньяка «Камю», четыре «Боржоми». Посчитали: а хватит ли денег еще на один коньяк? Оставалось 12 рублей, а коньяк — 9.50. Взяли. Тут же купили сетки-авоськи. Провизию, аккуратно завернутую в пергаментную бумагу с зеленой надписью «Гастроном», сложили в одну авоську, а коньяк, «Боржоми» и хлеб положили в другую и все бережно понесли через улицу Горького к Кострову домой.

Послушав музыку, попев рок-н-ролл под гитару, выпив хорошего коньяку, решили позвонить девушкам. Фонарчук и Емельянов своим знакомым дозвонились быстро. У Кострого на примете никого не было. Фонарчук использовал резерв ставки главного командования, как он говорил, позвонил нескольким знакомым, зачастую случайным, по телефонам, которые были в записной книжке. Откликнулась какая-то Ольга. Фонарчук толком и не помнил, как она выглядела, помнил, что высокая: так, познакомился в какой-то компании. Продиктовал адрес, повесил трубку.

— Минут через двадцать будет. Она где-то здесь живет.

Емельянов занервничал. Дамам нужно шампанское, торт какой-нибудь и еще какой-нибудь закуски. Стал одеваться. Посчитали деньги. Костров еще добавил. Шампанское, две бутылки, из родительских запасов нашлись у Кострова. За всем остальным в морозный московский вечер отправился Емельянов. Он оделся, пошел в кондитерский и «Елисеевский».

Сначала пришли Таня и Лена, знакомые Фонарчука. Вскоре появился и Емельянов с закусками, фруктами, тортом и еще одной бутылкой «Камю».

Минут через десять звонок в дверь.

— Это Ольга! — обрадовался Игорь Фонарчук.

Лене и Тане объяснили: девушка для Кострова.

На пороге стояла Оля Кузнецова, студентка 4-го курса МГИМО, зам. секретаря комитета комсомола института. Симпатичная высокая девушка, блондинка, в дубленке и очень симпатичной вязаной импортной шапочке. Костров замер. Этого он никак не ожидал. Галантный Фонарчук помог девушке раздеться. Под дубленкой она была в джинсах «Леви Страусс» и тонком вязаном норвежском свитере с оленями. Из своей сумочки достала элегантные туфли на невысоком каблуке. Фирменная девушка, да и только! Фонарчук пожалел, что Ольга не к нему пришла, но что случилось, то случилось. «А вообще-то, — решил чуть захмелевший Фонарчук, — что бог не делает, все к лучшему».

Ольга посмотрела на Кострова и спросила:

— Сережа, чем помочь?

— Ба! — удивился Фонарчук. — Они знакомы!

— Причем давно, — улыбнулась она, проходя на кухню. Она уже твердо решила, что сегодня будеттолько с ним.

А почему нет? Не женат, из своих, глупостей не сделает. Емельянов подошел к Кострову:

— Ты ее знаешь?

— Да, — улыбаясь, сказал Костров. — Замсекретаря комитета комсомола нашего института, член КПСС.

— Ну, извини, старик… — Фонарчук неловко улыбнулся. — Не хотел! Ты ведь комсомолец?

— Конечно, — подтвердил Костров.

— Ну тогда вам будет, о чем поговорить. Я в комсомольские и партийные дела не вмешиваюсь.

Слушали Элвиса Пресли, «Битлз», «Роллинг Стоунз», танцевали, целовались. В двенадцать ночи Таня и Лена засуетились:

— Ребята, нам пора. На метро как раз успеем. Фонарчук и Емельянов тоже собирались. Во-первых, девушек проводить, а потом и самим пора.

Гостей проводили. Ольга сказала Кострову:

— Пойдем, помоем посуду, — и пошла на кухню. Костров — за ней… и остолбенел. Ольга без свитера, в бюстгальтере уже мыла посуду.