Рябоконь поскреб в нерешительности затылок.

— Я же не Махно!

— При чем тут Махно? Вы — трудовая власть! Так не лишайте трудящихся радости увидеть Шекспира в полном блеске. У вас же душа артиста, Василий Иванович!

Рябоконь молчал.

— Вы играете роль полководца, мавра. Генерала! Не могу же я вас выпустить на сцену в черкеске. Шекспир в гробу перевернется!

Рябоконь не сдавался. Но и Гроза-Волынский был упорен.

— Не понимаю, Василий Иванович, что вас смущает. Если у человека революционная власть может отнять жизнь, свободу, жилище, то поношенную бархатную юбку сам бог велел национализировать.

— Не могу!

— Тогда я снимаю с себя всякую ответственность за спектакль.

Сергей Матвеевич, хлопнув дверью, ушел. По дороге он завернул в упродком и вызвал Наташу в коридор.

— Скучные дела, милая Дездемона! Этот партийный дуб умеет помогать только на словах.

— Что случилось? — Наташа смотрела на Грозу-Волынского с явным обожанием.

Сергей Матвеевич рассказал ей о своей схватке с Рябоконем.

— Но ведь это нехорошо.

— Что нехорошо?

— То, что вы ему предлагаете.

— Мы служим искусству, а искусство требует жертв.

Сергей Матвеевич неожиданно взял Наташу за руку и потянул к себе.

— Отпустите, увидят!

— Дездемона, умоляю, сходите к нему и объясните, что без бархата не получится настоящего спектакля.

Сергей Матвеевич оглянулся по сторонам и поцеловал вначале один Наташин пальчик, затем другой. Наташа вырвалась и убежала, сердито погрозив ему.

В ту же ночь милиция прошла с обыском по домам буржуев. Спрятанного оружия не обнаружили, но бархат и шелк для шекспировского спектакля нашлись.

Портного Рабиновича и его жену мобилизовали шить костюмы. Совершенно неправдоподобной пышности и яркости получилось одеяние, предназначенное для Отелло. Ни в одном театре мира ни один режиссер не придумал такого костюма для шекспировского мавра, какой сшил Рабинович, покорно следуя пылкой фантазии Грозы-Волынского.

Репетиции в клубе шли успешно. Сидя в суфлерской будке, Олег наблюдал за Отелло и Дездемоной. Ему становилось страшно, когда Рябоконь начинал душить Наташу. Несмотря на юные годы, гимназист начал уже понимать, почему так быстро появился в клубе бархат и шелк и почему Василий Иванович в последние дни резко изменил свое благожелательное отношение к Грозе-Волынскому.

Как-то вечером после репетиции, гуляя с Розочкой по безлюдному берегу реки, Олег увидел Сергея Матвеевича и Наташу. Они шли тесно прижавшись друг к другу и, дойдя до березовой рощи, скрылись за деревьями.

— Он за ней ухаживает, — сказала Розочка. — А весь город знает, что в нее влюблен товарищ Рябоконь.

— У Василия Ивановича есть жена! — напомнил Олег. — Она работает в женотделе.

— Он ее не любит. Она приходила к нам и жаловалась маме.

— А все-таки Наталья Николаевна очень хорошая!

— Она буржуйка, — сухо сказала Розочка. — Отец у нее был миллионер.

Через несколько дней после этого разговора Олегу пришлось быть невольным свидетелем второго свидания Наташи с Сергеем Матвеевичем. К концу репетиции в клуб неожиданно пришла жена Василия Ивановича, молодая тихая женщина в красной косынке и солдатской гимнастерке. Она взяла мужа под руку, а Наташа задержалась в зрительном зале, разговаривая с Грозой-Волынским о Шекспире. Олег, убиравший за сценой костюмы, не успел уйти. Он увидел вздрагивающие плечи Наташи.

— Я не могу больше! — глотала она слезы. — Он совершенно взбесился! Мне надо уехать.

Сергей Матвеевич, не замечая Олега, гладил Наташины волосы.

— Это не так просто.

— Люди уезжают за границу.

— Наташенька, для этого нужны деньги. И кстати сказать, не бумажки.

— У меня есть золото, драгоценности… Помогите мне… Вы сильный, умный, смелый… Умоляю вас…

Она схватила за руки Грозу-Волынского. Олег нарочно громыхнул стулом, чтобы выдать свое присутствие. Сергей Матвеевич быстро повернулся. Наташа поправила прическу. Они снова стали говорить о Шекспире, а потом вместе вышли из клуба под звездное небо.

Жена Василия Ивановича стала приходить на каждую репетицию. Она не входила в зрительный зал, а садилась на скамейку возле входной двери и терпеливо ждала мужа. Наташа старалась не попадаться ей на глаза. Олег подметил: Сергей Матвеевич утерял прежнюю беспечность и уверенность. С Рябоконем он избегал разговора, а Наташу и вовсе перестал замечать.

Странное поведение режиссера не могло остаться незамеченным. Артисты шушукались за его спиной. Они опасались за судьбу спектакля. Кто-то даже высказал предположение, что товарищ Рябоконь может отказаться от участия в постановке, и тогда все труды пропадут даром.