Шрифт:
«Я — гард’эйт Бездушного, почти прошедшего свой Путь. Значит, по сути, уже мертва. А что мертвым до чужих взглядов или эмоций?»
— Готово, ваша милость… — через какое-то время сообщила Атия. — Вас проводить?
«И я готова…» — отрешенно подумала я. Потом встала, бросила взгляд на мерную свечу и кивнула:
— Да. Проводи.
Смотреть на окружающий мир «мертвым взглядом» оказалось… удобно — вместо того, чтобы восторгаться убранством дворца или краснеть от взглядов попадающихся навстречу придворных, глаз сам собой отмечал странности. Скажем, заметил то, что возле моих покоев уже не два, а четыре хейсара. Что двое из них сорвались с места сразу же, как мы вышли в коридор, и проводили нас до Зала Озерных Лилий. Что во всем Западном крыле оказалось только две двери, рядом с которыми стояли уроженцы Шаргайла, — дверь в этот самый Зал Озерных Лилий и в покои баронессы Кейвази.
Впрочем, когда церемониймейстер зычно объявил о моем появлении и отворил передо мной дверь в трапезную, мне стало не до странностей: рядом с роскошно накрытым столом, стоящим в центре сравнительно небольшого помещения, стояли королевский казначей и начальник Тайной службы Вейнара. А рядом со статуей девушки, плетущей венок из лилий, сидела баронесса Кейвази!
«Завтрак на шесть персон… — растерянно подумала я. — То есть должен быть король Неддар, я и, наверное, все четыре члена Внутреннего Круга… Леди Этерия получается седьмой. Странно».
Тем временем все присутствующие повернулись ко мне и одновременно изменились в лице. Причем граф Генор д’Эркун восхищенно заулыбался, Арзай Белая Смерть нахмурился, а моя соседка удивленно изогнула бровь.
Я присела в реверансе, дождалась ответных кивков мужчин и учтиво поздоровалась.
— Доброе утро, леди Мэйнария! Искренне рад, что вы решили прервать уединение и почтили нас своим присутствием, — прижав десницу к груди, выдохнул казначей. — Вы позволите проводить вас к вашему креслу?
— Полной чаши твоему дому, ашиара! — буркнул хейсар и, явно сделав над собой усилие, добавил: — Пусть Найтэ [136] торит для тебя путь…
Кто такая Найтэ, я не знала, но слегка напряглась — услышав это пожелание, казначей, уже готовившийся предложить мне руку, сбился с шага, а баронесса Кейвази, явно собиравшаяся сказать что-то теплое и хорошее, предпочла сгладить неловкость шуткой:
— Насколько я понимаю, место портного его величества уже вакантно?
136
Найтэ — богиня добра и справедливости. Жена Бастарза. По представлениям хейсаров, абсолютно бесстрашна и способна вывести эйдине из чертогов Хэль.
— Буду признательна… — ответила я графу д’Эркуну, поблагодарила Белую Смерть и грустно улыбнулась леди Этерии: — Увы: мэтр Фитцко предпочел прислать это платье с посыльным. И поздно ночью, когда я должна была спать…
Почему-то решив, что шутка баронессы — это первый удар в извечной женской войне за внимание окружающих мужчин, а мой ответ — неловкая попытка защититься, казначей принялся нас мирить:
— Леди Этерия, вы пристрастны! Платье смотрится умопомрачительно: оно подчеркивает белизну кожи баронессы и…
Что оно еще со мной делает, он сказать не успел — церемониймейстер объявил о появлении короля.
Я и баронесса Кейвази мигом оказались на ногах и присели в реверансе, граф Генор поклонился, а Арзай Белая Смерть склонил голову, приветствуя сюзерена не как короля, а как вождя хейсаров.
Ворвавшись в зал, Неддар по-простецки кивнул мужчинам, очень тепло улыбнулся леди Этерии и подошел ко мне:
— Доброе утро, баронесса!
Потом поцеловал мне руку, испытующе заглянул в глаза и еле слышно спросил:
— Мне кажется, или вы хотите со мной поговорить?
— Доброе утро, сир! — ответила я и прикрыла веки, показывая, что он угадал.
— После завтрака я буду в вашем распоряжении, — одними губами произнес он и стремительно унесся к малому трону, стоящему во главе стола.
К моему искреннему удивлению, завтрак с верховным сюзереном, ради возможности попасть на который добрая половина дворянства Вейнара готова была отдать половину годового дохода своих ленов, почти ничем не отличался от завтраков в нашем родовом замке! Хотя нет, отличался — я насчитала всего три перемены блюд, включая десерт. И не увидела на столе ни запеченных целиком кабанов, ни паштетов из соловьиных язычков, ни салатов из белых трюфелей, ни заморских рыб — только самую обычную оленину, жаренную с кровью, пироги с сыром и выпечку с медом.
На столе не было даже вина — в роскошных серебряных кувшинах, стоящих ошую от меня, оказался яблочный компот, а одесную — ежевичный кисель! Правда, придраться к качеству приготовления пищи я бы не смогла при всем желании — мясо таяло во рту, пироги пахли так, что можно было удавиться от жадности, а от пирожных невозможно было оторваться.
Окажись я за этим столом в другое время и в другом настроении — обязательно отдала бы должное кулинарному мастерству королевских поваров. А так делала вид, что смакую каждый кусочек, и пыталась разобраться в отношении короля к каждому из присутствующих.