Шрифт:
Боже мой, подумала Флоренс, он ведь не спал всю ночь! Он, наверное, неимоверно устал!
Она с нежностью смотрела на него.
Константин сидел в одной рубашке, пиджак аккуратно свешивался со спинки стула так же, как и галстук. Волосы его слегка растрепались. Скрестив на груди руки и свесил голову, он дремал в неудобной позе. Лицо его разгладилось, мышцы расслабились, длинные ресницы отбрасывали на осунувшееся лицо тени.
И тем не менее он казался помолодевшим на добрый десяток лет!
Флоренс не могла отвести от него взгляда.
Вдруг она подумала, что впервые видит мужа спящим. И неудивительно, ведь они ни разу не спали вместе в общепринятом смысле этого слова!
Она прикрыла глаза, наверное, чтобы воскресить в памяти минуты их близости двухлетней давности. А может, услышав, как тихонько приоткрывается дверь, просто инстинктивно опустила веки. Не хватало еще, чтобы ее застали за разглядыванием собственного мужа.
С другой стороны, она все еще пыталась вспомнить, что же произошло между ними минувшей ночью.
Константин, слава Богу, так и не проснулся, поэтому не мог увидеть смятения в ее глазах.
Внезапно он шевельнулся во сне, словно почувствовав, что в палату кто-то вошел. Флоренс уловила его движение, но не открыла глаз, наслаждаясь тишиной и спокойствием и представляя, как он потягивается со сна.
– Она еще не просыпалась? – шепотом спросила его женщина, и Флоренс узнала голос оперировавшего ее хирурга.
– Нет, только пару раз что-то пробормотала. – Константин зевнул. – Я и сам как-то незаметно заснул.
– Поезжай домой, – все так же тихо сказала доктор Мэйсон. – Когда она проснется, я тебе позвоню. Ты только не волнуйся, с ней все будет в порядке.
– Я и не волнуюсь. Что ты! Просто я обещал Флоренс не покидать ее и собираюсь сдержать слово. Мне это совсем не трудно.
Флоренс почувствовала раскаяние. Ей не следовало требовать от него таких жертв. Ему надо было хорошенько выспаться, а она… Она поступила как эгоистка. Но как же теперь вмешаться в их разговор, ведь она так убедительно изображает, что спит…
Ее размышления были прерваны словами Константина:
– И вообще, почему бы тебе самой не поехать домой и не выспаться. Ты ведь знаешь, я не хуже тебя сделаю все, что потребуется. Так что нет никакого смысла нам обоим оставаться тут. Я-то, так или иначе, никуда не уеду.
– Ты уверен, что тебе не потребуется моя помощь? – засомневалась доктор Мэйсон.
– Конечно. И… спасибо тебе, Оливия, – потеплевшим голосом добавил Константин.
Через секунду дверь мягко закрылась.
Оливия! Флоренс с трудом поверила собственным ушам. Вот оно что! Доктор Мэйсон, коллега Константина, и была его любовницей, той самой Оливией, в которую он влюблен с давних пор!
8
Утром Флоренс по-новому взглянула на вошедшую к ней доктора Мэйсон. Теперь-то ей все было известно!
Накануне, когда эта женщина вышла из палаты, Флоренс еще долго притворялась спящей.
Константин беспокойно расхаживал взад-вперед, но даже это не могло вывести ее из оцепенения. Ей сделала операцию его любовница!
В своих мыслях она почему-то представляла себе Оливию этакой смазливой пухленькой бабенкой с крашеными волосами. Именно такими показывали разлучниц в кинофильмах, о таких она читала в слезливых дамских романах.
Такой она видела эту страдалицу около инвалидного кресла мужа, навсегда оставшегося калекой после автокатастрофы.
Но Оливия Мэйсон, высокая брюнетка с горделивой осанкой, являла собой совсем другой тип женщины. К тому же была опытным хирургом, с мнением которого Константин явно считался. Флоренс вдруг подумала, что было бы много лучше, если бы Оливия оказалось той недалекой женщиной, которую она придумала два года назад…
Наконец Флоренс очнулась от забытья. Константин сразу же бросился к ней. Она уверила его, что чувствует себя прекрасно и никакого повода для беспокойства нет.
Флоренс твердо решила молчать о том, что слышала ночью. Ей было стыдно за свою минутную слабость, заставившую ее просить Константина побыть рядом, поэтому сейчас она намеренно говорила с ним ровным тоном. Боже праведный, надо же быть такой дурой! Если бы Александрина ее предупредила, если бы только намекнула…
Константин склонился к ней, встревоженно всматриваясь в лицо Флоренс. И ей далеко не сразу удалось уговорить его поехать домой и отдохнуть.
И вот теперь Оливия, посвежевшая и раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, вошла в ее палату.