Шрифт:
Все-таки ей досталась однокомнатная квартирка, поэтому она вернулась в Москву. Это она ему уже на «Одноклассниках» написала.
Она вошла в кафе.
Сергеев чуть не вскрикнул: она была как в восьмом классе. Восхитительная. Тугие черные локоны. Синие глаза на бледно-смуглом лице.
Долидзе чуть не заплакала: ей махал рукой костлявый старик. Ничего похожего.
Съели по салату. Выпили кофе. Поболтали. Дети есть? Нет. Вообще семья есть? Нет. А у тебя? Тоже нет. Работаешь? На пенсии. А я пока скриплю.
– Ты на меня не сердишься? – вдруг сказала она. – Мне иногда кажется, что я тебе жизнь сломала.
– Что ты, – сказал он. – Ерунда какая. Может, это я тебе сломал жизнь.
– Нет, нет, ни капельки. Все нормально.Сидящая за соседним столом девица поглядела на них: бессовестно молодящаяся старуха и мужчина, хоть обветренный и лысый, но еще вполне.
Адмиральский час история необыкновенная, истинная
Это было довольно давно. Отряд советских военных кораблей прибыл с дружественным визитом в Великобританию. Командовал отрядом адмирал А.Г. Согласно протоколу, он – вместе с несколькими высшими офицерами – был приглашен на прием к Ее Величеству. Был он большой шутник и весельчак. Он вошел в каюту к своему заместителю, тоже адмиралу, и сказал:
– Давай, Иван Петрович, мойся-брейся, брюки гладь и ордена почисть. Вечером в гости едем.
– Куда? – спросил адмирал Иван Петрович.
– К английской королеве, вот куда! – сказал адмирал А.Г.
– Да ты что! Да как это?
– Да очень просто. Я же человек известный, командующий Балтийским флотом, не фунт орехов. Вот королева и прислала записочку – мол, приезжай вечером в гости. Посидим, чаю попьем, то да се…
– Во дает! – сказал Иван Петрович. – Ну, тебя она пригласила, ты правда знаменитый человек, а я тут при чем? Неудобно как-то.
– А ты – мой друг. Я так и скажу – вот, я с другом пришел, а что такого, ты только не дрейфь! Все очень даже удобно!
Иван Петрович задумался, потом повеселел и спросил:
– Слушай, а у нее подруга есть?
Предложение макаронные изделия
Однажды мы целой компанией поехали в гости на дачу к одному приятелю. Точнее, это была дача его молодой жены. А если совсем точно – ее родителей. Поэтому там была ее сестра. Совсем юная. Десятиклассница.
Хорошее было дачное место, дальнее и просторное, с лесом, лугом и рекой. Мы целый день гуляли, жгли костер и жарили хлеб с колбасой на палочках, босиком ходили по прохладной речной отмели. Самое начало сентября, не жарко, солнечно и сухо. Веточки под ногами хрустят. Пружинят еловые корни, когда идешь по тропинке. Трава чуть желтеет.
Вот иду я по этим тропинкам и травинкам, а рядом идет Катя, сестра Марины, Сережиной молодой красивой жены. Еще моложе и красивее. В сарафане.
С загорелыми ногами. С оцарапанным локтем. Идет, молчит, то листок сорвет, то еловую шишку подберет с земли и кинет вбок.
Я тоже молчу. Мы с ней вообще, кажется, во второй раз видимся. Ну, в третий. О чем разговаривать? Я студент, она школьница – смешно. Брать под ручку, а потом за талию – тоже неохота. Вернее, неудобно. Сестра жены приятеля, все понятно.
Мы долго так идем. Вдруг она говорит на ровном месте:
– А давай поженимся.
Я говорю:
– Ты думаешь?
Она говорит:
– Конечно! Смотри, ты ведь Сережин друг. Он на Марине женился, а я – ее сестра. Смотри, я учусь хорошо, поступлю в институт, мы поженимся, и все будет классно.
– Хорошо, – говорю я. – Предположим. Допустим. Вот мы с тобой поженились. Ну, а готовить ты умеешь? А то я приду из института, а дома есть нечего.
– Конечно, умею!
– Так, – говорю. – Ну, и что ты умеешь готовить?
– Я умею варить макароны, – говорит она медленно, с выражением. – Толстые, с дыркой. И тонкие тоже. Еще я умею варить вермишель. Также я могу сварить лапшу. У меня хорошо получаются рожки. Перья. Ушки. И ракушки.
Я совершенно серьезно спрашиваю:
– А яйца всмятку умеешь?
Она отвечает:
– Нет пока. Вкрутую умею, а всмятку у меня плохо получается. То слишком жидко, то наоборот. Но я подучусь, честно!
– Хорошо, – говорю. – Вот тогда и вернемся к этому разговору.
Тут мы принялись хохотать. Но смеялись слишком долго и громко. И больше к этому разговору не возвращались.
Между загадкой и тайной и в кольцах узкая рука
Ректор одного вуза ехал однажды по городу на своей служебной машине.
В субботу днем было дело. Впереди – под уклон проспекта – был большой перекресток. Все мчались, стараясь успеть на зеленый свет, обгоняя медлительных, обходя неуклюжих, но ректору вдруг показалось, что это не машины, а какие-то зверьки. Суслики, лемминги. Даже противно.