Обследовав одну деревню, пешком шли в следующую. В плащах и комариных сетках, они сами были похожи на странников.

И вот однажды, прошагав несколько дней по густому лесу, они взобрались на каменистый гребень холма и увидели старообрядческий скит. Деревянный храм, несколько жилых строений, и все окружено высоким бревенчатым частоколом.

А в сотне шагов – родник под деревянной крышей.

Они точно знали, что со старообрядцами, да еще живущими в такой глуши, не получится никакого разговора. Ни купить, ни сфотографировать, ни даже поглядеть – не дадут. Но всем казалось, что там что-то есть. Но как узнать?

Решили так. Одна из студенток притворится заблудившейся одинокой туристкой и Христа ради попросится на ночлег. И посмотрит, что там и как. А потом вернется. И расскажет. Или даже, пардон, стащит оттуда какую-нибудь книгу. Все ради науки!

Одна девушка согласилась стать лазутчицей. Хотя ей было страшновато. И не очень хотелось ночевать в монастыре. Современная такая девушка. Но ее уговорили.

И вот на закате она постучалась в тяжелые ворота.

Ей отворили.

Ребята в бинокль видели, как она долго что-то объясняла, прижимая руки к груди.

Вот ее впустили. Ворота закрылись.

Наутро никто из скита не вышел.

На третий день ворота приоткрылись. Вышла девушка с двумя ведрами. Пошла к роднику. Поглядели в бинокль. Ура! Она!

Двое ребят бегом помчались с холма к ней:

– Катька! Ну, как? Побежали!

Она холодно взглянула на них и сказала:

– Отойдите, бесовское отродье.

– Катька! – заорали они, протягивая к ней руки. – Совсем с ума?..

Она отпрыгнула в сторону и схватила с земли палку:

– Да воскреснет Господь, и расточатся враги Его!

– У нее такие пушистые ресницы, такие большие глаза, такой безупречный носик, такие персиковые щечки, а фигурка! Боже, какая фигурка… Юная, свежая, прекрасная! Потом она уснула, по-детски свернувшись калачиком, едва накрывшись курточкой, я склонился над ней и понял, что люблю ее… – говорил мой приятель и коллега, вдохновенно и отчасти картинно.

Дело было на выездном семинаре. Нас, человек сорок, поселили в недорогом загородном пансионате. Там отдыхала разная молодежь. На танцы приходили еще девчонки из окрестных, так сказать, деревень.

Вот одну такую девочку лет шестнадцати он затанцевал на сеновал, пардон. А сейчас, значит, делился впечатлениями.

– Люблю ее, – он обкатывал это слово, как леденец во рту. – Люблю, люблю, понимаешь?

– Даже интересно, насколько я тебя ни хрена не понимаю! – сказал я. Я выпил полстакана водки и был настроен философски. – Ну да, хорошенькая девочка, и все такое. Но при чем тут любовь?

– Но я чувствую именно любовь, – сказал он. – Я ее люблю.

– Ты что, мыло ел? – обозлился я. – Ты серьезно?

– А что такое любовь, по-твоему? – он тоже разозлился. – Чтоб законным браком пешком по жизни? И трое детишек? И взаимное уважение в семье?

– Не знаю, – сказал я. – Не в том дело. Я лично могу любить умную женщину. Добрую, понимающую. Желательно образованную.

– А какая она из себя, значит, неважно? – сказал он. – Ты врешь. Ты ханжа.

– Важно, важно, – сказал я. – Конечно, ее должно хотеться. Это элементарно, это за скобками. Но она должна быть умная и нашего круга.

– Ты пошлый сноб, – захихикал он. – Ах, наш аристократический круг!

– Пошлый сноб – это ты. Барин по крестьяночкам пошел, – захихикал я.

– Но я в нее влюбился! Это любовь!

– Значит, ты полный козел, – сказал я.

– Значит, ты полный идиот, – сказал он.

Мы даже поссорились. Потом, правда, помирились.

Но вопрос остался.

На днях захожу в кафе. Сажусь, никто ко мне не подходит. Мимо пробегает совсем юная официантка. Чем-то недовольная.

Я говорю:

– Дайте мне для начала меню, пожалуйста.

Она говорит:

– Мужчина !!! Меню у нас на столах!

Действительно, там воткнута бумажная гармошка. Я смотрю в меню и говорю:

– Женщина ! Принесите мне такой-то кофе и такой-то сэндвич.

Она говорит, записывая в блокнотик:

– Значит, во-первых, такой-то кофе, во-вторых, такой-то сэндвич, а в-третьих, я не женщина !!!

– А кто же вы тогда? – Я даже растерялся.