— Со всяким случается.

— Да, случается. Но подумай, если ты, увидев кого-то, кто ничего тебе не сделал, приходишь в ужас, тогда этот кто-то начинает размышлять. Он удивляется, ему становится интересно. Он думает о том, что ты очень пуглив, а это бывает тогда, когда человек живет в страхе. Трусы всегда живут в страхе, однако ты как будто не трус. Правда? Ну, положим, героем тебя тоже не назовешь. Есть вещи, которых ты боишься. И люди есть, которых ты боишься. А этого не должно быть. Ни в коем случае нельзя бояться людей. Меня ведь ты не боишься? Или я ошибаюсь?

— О нет, совсем не боюсь!

— Ну вот, видишь, а есть люди, которых ты боишься?

— Я не знаю, ну брось… Чего тебе надо?

Он шел рядом, я прибавил шаг, мне хотелось убежать, он сбоку смотрел на меня.

— Предположим, — снова заговорил он, — что я хочу тебе помочь. Бояться меня во всяком случае нет никаких оснований. Я хочу провести эксперимент. Это будет весело, и кое-чему очень полезному ты сможешь научиться. Вот слушай! Я занимаюсь иногда таким искусством, которое называют чтением мыслей другого. Это вовсе не колдовство, но производит странное впечатление на тех, кто этим не владеет. Люди очень удивляются. Ну, попытаемся. Допустим, ты мне нравишься или интересуешь меня и я хочу понять, что происходит у тебя внутри. Первый шаг я уже сделал — я тебя испугал. Значит, ты пуглив. Значит, есть вещи и люди, которых ты боишься. Почему? Бояться никого не нужно. А если это все же случается, значит, есть кто-то, кому ты позволил взять над собой власть. Например, ты сделал что-то плохое и другой об этом узнал, тогда он получает над тобой власть. Понимаешь? Ведь ясно, правда?

Я беспомощно смотрел в его лицо. Умное, серьезное лицо, оно, как и всегда, было добрым, но без тени ласковости, скорее со строгостью. Справедливость или что-то похожее сквозили в нем. Не знаю, как это вышло, но мне показалось, что передо мной стоит волшебник.

— Ты понял? — спросил он еще раз.

Я кивнул. Говорить я не мог.

— Понимаешь, это выглядит странно, когда читают мысли. Но на самом деле все происходит совершенно естественно. Я мог бы, например, сказать тебе довольно точно, что ты думал обо мне, когда я рассказал тебе историю про Каина и Авеля. Но сейчас не о том речь. Возможно, ты видел меня во сне. Ну, оставим это. Ты умный мальчик, а глупых ведь гораздо больше. Время от времени хочется с умным поговорить, если ему к тому же доверяешь. Ты не против этого?

— Конечно, нет, но только не понимаю…

— Продолжим наш веселый эксперимент. Итак, мы установили, что мальчик С. пуглив, он боится кого-то, видимо, есть тайна, которая его мучит. Это более или менее правильно?

Я был как во сне. Его голос имел власть надо мною, воздействовал на меня. Я кивнул. Разве не этот голос звучал из сокровенных глубин моего бытия? Он все знал, знал лучше и яснее, чем я сам.

Демиан стукнул меня по плечу.

— Ну, правильно. Так я и подумал. Теперь последний вопрос: как звали парня, который на площади отошел от тебя?

Я очень испугался. Моя тайна, к которой теперь прикоснулись, судорожно сжималась и не хотела выходить наружу.

— Какой парень? Никакого парня не было, только я.

Он засмеялся.

— Ну, говори, — продолжал он, смеясь, — как его зовут?

— Ты имеешь в виду Франца Кромера? — спросил я шепотом.

Он с удовлетворением кивнул.

— Браво! Ты молодец. Мы с тобой еще станем друзьями. Но вот что я тебе скажу этот Кромер, или как его там, мерзкий тип. Подонок, по физиономии видно. А ты как считаешь?

— О да! — вздохнул я. — Мерзкий тип. Это дьявол. Но он не должен ничего знать. Ничего, слышишь? Ты с ним знаком? Он знает тебя?

— Не беспокойся. Он ушел, и я с ним не знаком. Но очень хочу познакомиться. Он учится в народной школе? В каком классе?

— В пятом. Но только ничего ему не говори! Очень, очень прошу тебя!

— Не беспокойся, ничего плохого не случится. Ты, видно, не хочешь рассказать мне поподробнее о Кромере?

— Я не могу! Нет, оставь!

Он помолчал.

— Жаль, — сказал он потом. — А мы могли бы продолжить наш эксперимент. Ну, не буду тебя мучить. Видишь ли, бояться Кромера не следует ни в коем случае. Такой страх убивает человека. Ты должен от него избавиться, если хочешь, чтобы из тебя вышло что-нибудь дельное. Понимаешь?

— Конечно, ты прав… но это невозможно. Ты ведь знаешь…

— Ты же видел, что я знаю иногда больше, чем можно предположить. Наверно, ты должен ему деньги?

— Да, это тоже, но главное в другом. Я не могу сказать, не могу!

— Значит, я не спасу тебя, если дам тебе сумму, которую ты должен? Я мог бы это сделать без труда.

— Нет, нет! Не в этом дело. Прошу тебя только, никому ничего не рассказывай! Ни слова! Это будет для меня несчастьем.

— Положись на меня, Синклер. Ваши секреты ты сообщишь мне как-нибудь в другой раз.

— Нет, никогда! — воскликнул я страстно.

— Ну, как хочешь. Я только подумал, что, может быть, тебе захочется однажды рассказать мне побольше. Только добровольно, конечно. Надеюсь, ты понимаешь, что так, как Кромер, я действовать не буду.