В двух знаменитых строках от комика Граучо Маркса емко изложена эта стратегия использования юмора в качестве оружия: «Никогда не захочу принадлежать к клубу, который согласен принять меня в свои члены» и (когда его семью не пустили в плавательный бассейн в одном «эксклюзивном» загородном клубе) «Моя дочь только наполовину еврейка. Можно ей заходить в бассейн до пояса?» В первой шутке с помощью парадокса высмеивается снобизм, с которым всегда приходилось бороться евреям, а второй абсурдный вывод раскрывает нелепость дискриминации. В обоих случаях после едких острот Граучо антисемитский снобизм уже не воспринимается слишком серьезно.

Другие люди говорят, что в еврейском юморе проявляются страдания и боль, которые испытывает человек, будучи вечным чужаком в этом мире. Такое описание подходит, скажем, для характерного персонажа Вуди Аллена – заурядного невротического тюфяка, столь привыкшего к отказам, что уже не знающего, как воспринимать «да» в качестве ответа. Или к стилю телевизионного актера, комика и продюсера Ларри Дэвида, решительно несогласного с данным ему определением «еврей, который сам себя терпеть не может». На это Ларри отвечает: «Да, я сам себе противен, но вовсе не потому, что я еврей». Однако дерзкий Мел Брукс, шутовской Джордж Бернс или эксцентричная Гильда Раднер вовсе не выглядят страдающими от «отчуждения».

Даже если и сложно точно определить, что же такого особенного в еврейском юморе, множество людей соглашаются: этот юмор – особенный. Поэтому несколько поколений телевизионных и голливудских актеров и режиссеров выслушивали от своих продюсеров предупреждение не делать фильмы и шоу «слишком еврейскими», чтобы не оттолкнуть массовую аудиторию. (Широко распространена такая стратегия: насытить сценарий еврейским юмором, но потом набрать актеров без характерных еврейских манер и внешности. Как гласит кинематографическая поговорка, «пишите на идише для британских актеров».) Однако если не существует понятия «еврейский юмор», каким же образом шоу может быть «слишком еврейским»? Здесь явное логическое несоответствие.

Ради продолжения дискуссии допустим существование еврейского стиля юмора, даже если его и сложно точно определить.

Теперь по поводу второго вопроса: хорошо ли это для евреев? Мой ответ: зависит от обстоятельств.

Лично мне очень нравится не только то, что евреи сделали столь большой вклад в американскую традицию юмора (да и во все другие виды артистического искусства), но и их все большая готовность признавать данный факт и даже гордиться им. Например, участник шоу «Saturday Night Live» Адам Сэндлер с достоинством говорит о своей вере (и даже воспевает ее, как в его знаменитой «Песне о хануке»). Я доволен тем, что Джерри Сейнфельд, в отличие от поколений предыдущих артистов, не посчитал нужным отказаться от своей настоящей еврейской фамилии и взять себе псевдоним, а затем даже сделал очень нью-йоркский, очень еврейский сериал «Сейнфельд», который стал самой популярной в истории ситуационной комедией. (Несколько нюансов: напарник Сейнфельда по сериалу Джейсон Александер, урожденный Джей Гринспен, изменил свою фамилию, но после поездки по Израилю при содействии нашей Антидиффамационной лиги загорелся изучением своих еврейских корней и даже стал нашим пропагандистом.)

Итак, еврейский юмор, как и любые другие формы смешного, я определенно уважаю и люблю. И нужно только радоваться тому, что миллионы американцев любого происхождения тоже полюбили этот юмор (и по ходу даже выучили несколько слов на идише). Это может быть мощным оружием в борьбе против антисемитизма. Но вот что мне не нравится во всей этой ситуации: когда еврейские комики используют в качестве основного источника своего юмора национальные стереотипы. А особенно я против использования оскорбительных стереотипов и мифов, неустанно внушаемых людям антисемитами. Например, мне на ум приходит Джек Бенни, на протяжении нескольких десятков лет изображавший на радио, телевидении и в кино еврея-скрягу. Но скаредность не единственный недостаток комического образа, созданного Бенни. Он еще вздорный, вечно всем недовольный, постоянно ноет, тщеславен и ужасно играет на скрипке. (В действительности Джек Бенни, конечно, искусно владел музыкальным инструментом.) Тем не менее отличительной чертой всех персонажей была мелочность, и классические шутки Бенни построены на этой малопривлекательной черте характера. Вспомним сейф в невероятно глубоком подвале или ответ Бенни на предложение грабителя «Кошелек или жизнь!» после долгой-долгой паузы: «Я думаю… Тут надо подумать».

Смешно? Конечно. Бенни использовал этот образ и связанные с ним шутки на полную катушку. Шоу комика регулярно попадали в число самых рейтинговых программ. Но если объективно оценить творческое наследие артиста, то становится понятно, что его юмор немало способствовал укреплению среди американцев-неевреев стереотипа о евреях как о скупердяях. Совсем несложно представить, как нееврейский поклонник Джека Бенни делает какое-то предубежденное замечание по поводу «мелочных евреев», а в свою защиту отвечает: «Да ну, даже Джек Бенни, еврей, и тот признает, что они таковы!»

Подобную проблему я вижу и с персонажем, сыгранным комической актрисой Фрэн Дрешер в популярном ситкоме «The Nanny» (в российском варианте изменилось не столько название – «Моя прекрасная няня», сколько образ главной героини, который заметно отличается от оригинала. – Примеч. ред.). Вздорная и вечно жалующаяся, как и Джек Бенни (почему некоторые евреи на телевидении выбирают для себя такую манеру поведения?), она также была меркантильной, вульгарной, крикливо одевалась и манипулировала людьми. Эта претендующая на звание еврейско-американской принцессы девица неустанно охотилась на красавца-миллионера в надежде, что он в конце концов оденет ее в меха и бриллианты на всю оставшуюся жизнь. Как и Бенни, Дрешер порой тоже была очень смешной, но далеко не одна сцена вызывала у меня гримасу досады. Я бы не хотел, чтобы милые американцы со среднего запада или юга, возможно, лично не знакомые ни с одним евреем, такими представляли себе всех нью-йоркских представителей нашей национальности!

Не поймите меня неправильно. Я не хочу сказать, что евреи на телевидении или в кинофильмах (будь то комедии или драмы) не должны быть узнаваемы как евреи или что каждый еврейский персонаж должен выглядеть эдаким идеальным, но пресным образцовым американцем. Возможно, было время, когда американские евреи не чувствовали себя в безопасности и поэтому страстно желали полностью слиться с местной массовой культурой. Тогда они действительно боялись выглядеть по-еврейски на публике, не говоря уже о СМИ и кино. Отсюда и возникновение культуры, которую писатель Марни Уинстон-Маколи описывает известной фразой «Shanda fur die Goyim», что означает «не позорь нас перед гоями своим слишком еврейским поведением»2.