Гордые духом возражают против того, чтобы их тела, на которые они расточали столько заботы и внимания, классифицировались как животные. Они отказываются признать утверждение, что пока еще не имеют человеческих тел как таковых, что тела их только пребывают в процессе построения. Эпоха за эпохой, жизнь за жизнью должны добавлять свою толику субстанции в такое человеческое тело – субстанции, которая очищается огнем, поступая от кровотока, проходящего через весь длинный ряд животных тел. Каждая мысль, каждое стремление оставляют свой отпечаток на ядрах клеток физического тела. Мы фактически можем сознательно создавать свои собственные человеческие тела.

Именно благодаря своей власти над этим конкретным уровнем субстанции Мастер может по собственному желанию создавать или разрушать физическое тело. Он может повышать или понижать вибрации ядер, составляющих основу его материального тела, и делать его видимым или невидимым. Хотя сказанное не следует понимать так, что это единственный способ, которым Мастер может вызывать такой феномен, ибо он также обладает способностью усилить или приглушить физическое чувство зрения у любого человека.

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а милосердия не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею милосердия – то я ничто.

И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а милосердия не имею, нет мне в том никакой пользы» [45] .

Методом отрицания эти слова святого Павла, переведенные его собратом-Посвященным, указывают на необходимые для ученичества качества, равно как и объясняют столь многочисленные неудачи претендентов. Таким образом интерпретированная любовь-милосердие говорит об осуществлении – о достижении, совершенном посредством неукоснительного послушания закону. Закон и Любовь – это слова-синонимы; таким образом, послушание в любви осуществляет исполнение всех законов.

Если верно, что, не имея милосердия, вы или я становимся «как медь звенящая или кимвал звучащий»; если даже после развития всех качеств, считающихся достойными восхищения в Боге или человеке, вы или я все равно есть ничто, то разве нам нечем заняться, пока не пробил час, который сделает нас простыми инструментами механического звука, бесполезными символами шума в живом, дышащем мире, быстро несущемся вперед, к невыразимо великой судьбе; в мире, в котором одно только слово – ПОЛЬЗА – станет ключом к двери любого деяния; в мире, где эта сила – субстанция милосердия – станет замковым камнем для всех сводов человеческой изобретательности и достижений?

К чему вся ваша борьба у врат этого мира, если вы пытаетесь силой пробиться в него с помощью дубинок и ножей или же лестью и соблазном?

Сердце мое печалится за тех из вас, чей огульный критицизм и осуждение каждого существа, которое не вписывается в рамки, созданные их разумом, делает их неспособными к милосердному суждению; за тех из вас, чье мнение – как трон судьи, перед которым вы бы хотели заставить кланяться всех людей, прежде чем дать им пройти в те врата, над которыми написано буквами огненными слова « Суд Милосердный ». Тот факт, что вы забыли или игнорируете принцип, лежащий в основе этой надписи, не принесет вам пользы и не смягчит ваших судей, когда придет ваш черед пройти сквозь те же самые врата. Если бы сами были воплощенной чистотой, монументами объединенных знания и мудрости, то вы могли бы (помните, я говорю только – могли бы ) миновать исполнителей космического закона и оказаться среди судей братьев ваших. Но, будучи такими, каковы вы есть – слабыми, ошибающимися, смертными – разве не ощущаете вы порой дрожь ужаса, охватывающую ваши души при мысли о будущем суде, когда с ложью нарушенной священной клятвы на устах, с трепещущим еще на губах поцелуем Иудиным вы ведете на распятие друга, доверившегося вам, брата, отдавшегося беззащитным в ваши руки?

Ах, ослепленные души! Слышал я ваши требования о помощи, продвижении, защите, выдвигаемые на основании каких-нибудь нескольких дней или лет службы Ложе, или пожелания получить их в обмен на несколько слитков золота или серебра, на горсть бесполезных драгоценных камней. Однако, говорю я вам, даже тысяча лет службы Белому Братству, даже все материальное золото или серебро Вселенной, даже все драгоценные камни морей, небес и земли не способны купить один взгляд такого одобрения, которое появляется на лице Великого Мастера, когда склоняется перед ним самый скромный ученик, – как не смогут они отпереть ни единой из семидесяти семи дверей, что преграждают путь к чертогу Иерофанта [46] , не смогут свести пятно даже одного предательства, за которое не было принесено искупление, не смогут смыть крови, пролитой на землю одной-единственной неотомщенной жертвой.

Если вы не можете сдержать обещаний, которые дали своим высшим «я», то какую гарантию вы можете дать Закону, что останетесь верными, если жизнь и благосостояние малейшего из малых чад Божиих – чела Ложи – будут отданы в ваши руки, если одна из тайн Чертога Сокровищ будет вам доверена? Если не можете повиноваться законам, которые поклялись поддерживать, – как можете вы сидеть среди Законодателей и отдавать справедливые приказания исполнителям этих законов?

Если из глубин порочности и испорченности вашей собственной низшей природы ищете вы порочности и испорченности в других; если катаете на языке, как лакомство, всякую клевету, которую слышите и повторяете, и навостряете уши, чтобы послушать рассказ о преступлении одного из братьев, об утрате добродетели одной из сестер, о падении слабой, соблазненной души из рядов «достопочтенных», – как можете вы принимать и нести страдающему миру весть возлюбленного Учителя о жалости, прощении, искуплении и воскресении? Как можете вы стоять с поднятой головой и горящими глазами пред алтарем Повелителя Высшей Стражи и рядиться в белые одежды с золотой каймой, даримые сыновьям и дочерям Третьей Ступени в знак победы, чистоты, бескорыстных усилий и страдания за других – в знак бессмертной жизни и любви?

Вы с таким небрежением, с таким равнодушием прошли мимо бесчисленных обязанностей, возложенных на вас, посланий, переданных вам с трудом и устремлением. Хотя бы ради вашего же собственного чувства самосохранения, умоляю вас – прислушаться и принять к сведению те слова, которые я ныне говорю вам.

«Дитя Запада должно стойко пребывать в Восточном Ветре, пока Гиганты Севера и Запада не смогут прочно утвердиться на его пупке».