Маменька испугано поджала обрывки юбок, перехватила муженька и начала что-то яростно нашептывать ему в ухо. Тот с сомнением посмотрел на супругу, на крепость, на супругу, на деревянную полудоченьку…

– Ва… ваше магичество, - подал голос Буше, простоявший большую часть представления, прижавшись к дверному косяку. – Похоже, клизмы вам не понадобятся?..

– Ну, почему же? Может, эти придурки, - кивнул маг на спорящих за крепостными стенами посетителями, - захотят вылечить дочь от глупости. Конечно, не моя специализация, но помогу, чем смогу. А если не вернутся… Я тут, пока по стенам и башням прогуливался, видел двух стражников – буквально на пороге смерти, и как только живы, бедолаги… Так что давай сюда клизматическое оборудование, я пошел их исцелять!

Вечером, покончив с оказанием медицинских и магических услуг населению, Виг удобно устроился в своей лаборатории, оборудованной в бывших покоях коменданта. Посмотрел на хрустальную сферу – нет, никаких изменений. Как полгода назад, весной все компоненты, изъятые у маньяков, благополучно растворились в псевдожидком подобии, так и стоят, упорно не желая сублимироваться. Может, чего-то не хватает? какого-нибудь изысканного, таинственного и оригинального компонента? Надо послать Буше на поиски. Хотя какой из него искатель? Тьфу. И еще двадцать раз тьфу.

Лучше не будем терять времени и попробуем что-нибудь новенькое.

Маг призвал бобра и объяснил ему, что требуется сделать. Бобр деловито захрустел, выгрызая из поленца гребешок. Виг нахмурился: тот артефакт в виде гребешка, который был у девочки, выращивался магом Зеленой Школы как единое целое. Конечно, призванный бобер сумеет выгрызть нечто подобное, но, может быть, стоило попробовать вырезать гребень человеческими руками? В окрестных деревнях хоть один путный резчик, да должен найтись… Правда, с бобром договориться легче… И бобр испытанный, надежный, он Вигу мебель для кухни выгрызал…

Спустя некоторое время Виг получил деревянную заготовку. Поблагодарив грызуна, Виг приступил к плетению чар. Повторить то, что сделал незнакомый мастер? То есть, чтобы обладатель гребешка превращался в дерево, как только нарушит обещание? Или сделать что-нибудь свое, по-настоящему виговое?

Утомившись от напряженного дня, мэтр только отходя ко сну вспомнил, что забыл поспрашивать девочку подробнее насчет личности грабителя. Высокий, худощавый, желтоватый, предположительно иберрец. Не густо.

Но все равно надо найти, потолковать по душам.

Вот из-за таких жлобов, раздаривающих артефакты налево направо, и создается впечатление, что магия - разновидность вселенского Зла.

А на самом деле, подумалось зевающему Вигу, когда он натягивал одеяло и устраивался поудобнее на перине, мы, маги, очень добрые…

Дон Текило застонал и сделал попытку открыть глаза.

Увидел мутные серые пятна на фоне расплывающихся других серых пятен пополам с розовыми мутностями и пятнистостями… Тихо застонал и снова смежил веки.

Еще больше холодной воды.

Дон Текило потряс головой, отгоняя снящийся кошмар.

Тычок в челюсть. Не сказать, чтоб очень сильный, но вполне явственный. Женский голос, сурово спрашивающий о чем-то…

Женский голос? кажется, имеет смысл проснуться…

Дон Текило мужественно заставил себя перейти в бодрствующее состояние, как раз в тот момент, когда на него вылили третье ведро холодной воды.

– Бурхуртык фцжцущ бряк, - поведал женский голос над головой просыпающегося дона.

Дон Текило повернулся направо и увидел колоннообразные ножки и край кольчуги. Перевел взгляд повыше, увидел великую грудь, буквально распирающую изнутри железную рубаху мелкого плетения, над ней – голову в двурогом шлеме и торчащие из-под него золотистые длинные косы…

– Затууилфыде ужуд, ряще пу, - не согласился другой женский голос. Дон Текило посмотрел налево: колоннообразные ножки, кольчуга, грудь, голова в шлеме, рога, косы… на этот раз русые. И с бусинками.

Иберрец начал мягко погружаться в прежнее состояние.

На него услужливо вылили еще ведро воды. Стукнули в челюсть.

– Эй! Эй, убогий! – прозвучали слова сначала на буренавском, потом на кавладорском.

Дон Текило приоткрыл правый глаз.

– А, это ты, Гогенбрутт… - прошептал иберрец, отмахиваясь от ужасного видения.

Видение обладало личиком, подобным кукишу богов, белесыми патлами вместо прически, золотой штуковиной где-то сверху и дурным нравом. По крайней мере, очередной тычок, которым видение наградило упрямого иберрца, был гораздо чувствительнее.