— Ты тоже родилась 7 октября, Гвендолин.

Я не могла поверить, что она такое говорит. Я могла только смотреть на неё.

— Я солгала о дате твоего рождения, — продолжала мама. — Это было нетрудно. У нас были домашние роды, и акушерка, которая выписывала справку, пошла навстречу нашему желанию.

— Но почему?

— Речь шла только о том, чтобы защитить тебя, дорогая.

Я её не понимала.

— Защитить? От чего? Ведь сейчас это произошло!

— Мы… я хотела, чтобы у тебя было нормальное детство. — Мама напряжённо смотрела на меня. — И вполне могло оказаться, что ты не унаследовала ген.

— Хотя я и родилась в высчитанный Ньютоном день?

— Надежда, как известно, умирает последней, — ответила мама. — И перестань уже прохаживаться насчёт Исаака Ньютона. Он был одним из многих, кто в этом участвовал. Всё это дело гораздо масштабнее, чем ты можешь себе представить. Гораздо масштабнее, гораздо древнее и гораздо могущественнее. И опаснее. Я просто хотела держать тебя вдали от всего этого.

— Вдали от чего?

Мама вздохнула.

— Это было глупо с моей стороны. Я должна была это понимать. Пожалуйста, прости меня.

— Мама! — Мой голос пресёкся. — Я не имею ни малейшего понятия, о чём ты говоришь! — С каждым её предложением моё замешательство и отчаяние становились всё больше и больше. — Я только знаю, что со мной происходит что-то, чего происходить не должно. И это меня нервирует! Каждые пару часов у меня начинает кружиться голова, а затем я перемещаюсь в другое время. Я не имею ни малейшего понятия, что я могу против этого предпринять!

— Поэтому мы сейчас едем к ним, — сказала мама. Я чувствовала, что ей больно от моего отчаяния, я никогда не видела её такой озабоченной.

— Они — это…

— Стражи, — ответила мать. — Старинное тайное общество, именуемое также Ложей графа Сен Жермена. — Она посмотрела окно. — Мы почти приехали.

— Тайное общество! Ты собираешься привести меня в какую-то сомнительную секту? Мама!

— Это не секта. Но они сомнительные в любом случае. — Мама сделала глубокий вдох и на секунду закрыла глаза. — Твой дедушка был членом Ложи, — продолжала она. — Как и его отец, а перед тем его дед. Исаак Ньютон тоже состоял в Ложе, равно как и Веллингтон, Клапрот, фон Арнет, Ханеманн, Карл фон Гессен-Кассель, естественно, все де Вильерсы и многие, многие другие. Твоя бабушка утверждает, что даже Черчилль и Эйнштейн были членами Ложи.

Большинство имён мне ничего не говорило.

— И чем они заняты?

— Ну… м-да, — сказала мама. — Они занимаются старинными мифами. И временем. И людьми как ты.

— То есть таких, как я, много?

Мама покачала головой.

— Всего двенадцать. И большинство из них давно умерло.

Такси остановилось, и разделительное стекло поползло вниз. Мама протянула водителю пару фунтовых банкнот.

— Сдачи не надо, — сказала она.

— Что мы делаем именно здесь? — спросила я, когда мы вышли, а такси поехало дальше. Мы оказались на Стрэнде недалеко от Флит стрит. Вокруг ревел городской транспорт, людские массы потоками текли по тротуарам. Кафе и рестораны на той стороне были набиты битком, у обочины стояли два двухэтажных экскурсионных автобуса, с верхних площадок которых туристы фотографировали монументальный комплекс Королевского Дворца Правосудия.

— Вон туда между домами — и мы попадём в Темпл, — мама убрала мне волосы с лица.

Я поглядела на узкий пешеходный проход, на который указывала мама. Я не могла припомнить, что когда-нибудь была там.

Мама, видимо, заметила, что я удивлена.

— Ты ни разу не была в Темпле? — спросила она. — На храм и сады стоит посмотреть. И Фонтейн Кэрт. По-моему, красивейший фонтан в городе.

Я разозлилась. Она что, внезапно превратилась в экскурсовода?

— Пойдём, нам нужно на ту сторону, — сказала она и взяла меня за руку. Мы пошли за группой туристов, сплошь японцев, у каждого в руках гигантская карта.

За домами мы вдруг оказались в совершенно другом мире. Остались позади суета и шум Стрэнда и Флит стрит. Здесь, среди величественных, плотно стоящих друг к другу домов, красота которых неподвластна времени, ощущались спокойствие и тишина.

Я показала на туристов.

— Что им тут надо? Увидеть красивейший в городе фонтан?

— Они хотят посмотреть на церковь Темпла, — ответила мама, не реагируя на мой раздражённый тон. — Очень древний храм со множеством легенд и множеством мифов. Японцы это обожают. А в Миддл-Темпл-холле состоялось первое представление пьесы Шекспира «Как вам это понравится».

Некоторое время мы шли за японцами, затем свернули налево и зашагали по брусчатой дорожке, вьющейся между домами. Атмосфера была почти пасторальная, пели птицы, над роскошными клумбами жужжали пчёлы, и даже воздух казался свежим и негородским.

На дверях домов висели латунные таблички, на каждой — куча имён.

— Это всё адвокаты. Доценты юридического института, — сказала мама. — Мне даже не хочется знать, сколько тут стоит аренда бюро.

— И мне не хочется, — оскорблённо ответила я. Как будто у нас не было более важных тем для разговора!