— Куда?! Ты знаешь, где выход? — изумилась девушка. Сама она даже не пыталась разобраться в этом лабиринте.

— Нет. Но я знаю, где та расщелина, через которую удалось забраться мне. Правда, — он критически оглядел Лилию. Никто бы не осмелился назвать ее толстушкой, но, пожалуй, протиснуться в узкую щель Марату было куда легче. — Ладно, я сам найду осину, а ты меня подождешь в тоннеле.

— Ну, нет! Так не пойдет! — возмутилась дочь старосты. — Даже если ты найдешь осину и сделаешь кол, битва идет уже сейчас, и возможно… — она горько вздохнула, ей захотелось плакать от бессилия и обиды. Возможно, Лешаге кол уже не понадобится.

Леха смотрел на Сохатого и чувствовал его волнение. Он бы даже сказал, что побратим учителя боится. Но Лешага никогда не спешил разбрасываться такими тяжелыми обвинениями.

— Кто такой этот Охотник?

— Не знаю. Он идет в тумане, сотканном из Ужаса. Любой, имеющий глаза, чтобы это видеть, спешит закрыть их, дабы не лишиться рассудка. — Сохатый рухнул в кресло и начал массировать виски.

— Зачем я ему?

— Откуда мне знать? Возможно, он посланец Хозяина прорв, возможно, сам Хозяин, или только один из них. Ты вмешался в дела тех, кто правит там, за Рубежом, и теперь они выслали Охотника.

— Что ты вообще знаешь о нем?

— Очень мало. Такой же пошел за Бирюком и теми, кто увязался за ним. Бирюк, как ныне выяснилось, спасся, но растерзанные тела остальных мы нашли совсем неподалеку от бунка. Судя по их виду, все хищники леса соперничали в борьбе за добычу. Мои люди по сей день не ходят туда, считая место проклятым, — буркнул Красный.

— Но Бирюк ушел, — напомнил воин.

— Ты знаешь об этом лучше меня. Я повторяю тебе мою просьбу: уходи как можно скорей, и совет: оставь своих друзей тут и беги, не останавливаясь. У тебя есть шанс, ничтожный, почти никакой. А у них — нет, ни малейшего.

Лешага молча смотрел на собеседника. Тот определенно не лукавил.

— Хотя, — отец Настоятель задумался. — Быть может, все не так. Возможно, как раз стоит взять их с собой. Кто знает, вдруг Бирюку потому и удалось спастись, что Охотник был занят более легкой добычей. Поверь, я вовсе не хочу тебе зла. Даже готов отпустить взятых сегодня у барьера чешуйчатых. Пусть возвращаются домой, мне от них проку никакого. В том деле, которое я задумал, нужна железная дисциплина. А чего ожидать от этой зубастой своры, неизвестно даже Ноллану, которому, как известно, все известно. Пусть твой дружок поведет их, это даст тебе фору.

Леха молчал, пристально разглядывая отца Настоятеля.

— Ты что, язык проглотил? Или еще не отошел от испуга?

— Отошел, — медленно проговорил ученик Старого Бирюка. — Я вот думаю, может быть, Марат прав, и ты впрямь этот, как их, кольценосец?

— Что за бред ты несешь? Никаких кольценосцев не существует! — Сохатый начинал злиться.

— Кто знает? Марат про них читал, а он малый ушлый, много чего такого вычитать мог.

— Кому ты веришь? Мне или этому ручному зверьку?

— Он не зверек, — уже привычно отозвался Леха. — Я сейчас уйду, только попрощаюсь, и поминай как звали. Утащу этого Охотника за собой, и будь, что будет. А ты завтра отпусти Марата и Лилию.

— Отпущу, я же сказал, — мрачно подтвердил Сохатый.

— И чешуйчатых с ними отпусти.

Ученик Седого Ворона поднялся с продавленного кресла и повернулся к собеседнику широкой, как дверь, спиной, давая понять, что разговор закончен.

Без лишних слов отодвинув часового, Лешага вошел в комнату.

— Ты победил! — бросился к нему Марат.

— Нет. Мы больше не дрались.

Лилия удивленно поглядела на «теперь уже не своего мужчину» и переспросила:

— Не дрались?

— Нет, — сухо подтвердил тот. — Я сейчас ухожу.

— Вот как… А я? А он? Как же мы? — разочарование, с каждой минутой перераставшее в ненависть, клокотало внутри, беспощадно выжигая дыру в том месте, где еще минуту назад с надеждой колотилось сердце.

— Вы пока остаетесь.

— Что значит «пока»?! Пока твой Сохатый не наигрался с нами?!

— Вы уйдете завтра. Он мне обещал.

— Прекрасно! — взорвалась Лилия. — Я и сама хотела уйти. Ты мне никто. Проклятый вор, дубина неотесанная! Вернусь к себе и постараюсь забыть эти дни как страшный сон!

Лешага опустил глаза. Он очень хотел бы не слышать того, что выкрикивала девушка. Но спорить не стал, что толку спорить с правдой.

— Да, так и есть. Так будет лучше, — тихо признал он.

— Лучше?! — повергая Леху в изумление, закричала девушка. — Ты что же, сказал «лучше»?! Я ухожу, и тебе от этого лучше?! Нет, это не лучше, это просто замечательно! Видеть тебя не желаю! Ты слизняк, а не воин!