— Остановись! — Лешага повернулся. — Не сейчас.

— О, прости, светлый рыцарь. Действительно, о чем это я, ведь тут же грядет бой!

— Тут грядет поход. Развяжи остальных, — не глядя на знакомца, проговорил ученик Старого Бирюка.

Раздольник медленно растер запястья, размял шею, будто опасаясь, что Лешага сейчас передумает.

— Давай, поторапливайся! — недовольно рявкнул воин.

— Ты что же, решил оставить нам жизнь?! — изумлению пленника не было предела.

— Сейчас присягнете на оружии, — игнорируя вопрос, проговорил Леха. — Если кто передумал, скажите об этом сразу, я убью его быстро. С этого часа забудьте, что когда-то были раздольниками. Украдете хоть обглоданную кость из собачьей миски — и вы покойники.

— Правильно, Лешага, правильно! — вскочил на ноги Марат. — Это лучшая победа!

— Отстань, не вопи. Лучше пока замаскируй кострище. Сейчас направляемся к Серой Воде. Там есть небольшой поселок речников. Сможем заночевать, а поутру, если сильного ветра не будет, сядем на лодки и сплавимся вниз по течению. От Серой Воды до Трактира не больше трех суток пути. — Он критически поглядел на вооруженную толпу раздольников, сказителя, Марата. С трепетной нежностью глянул на Лилию, потом на своих псов. Вздохнул и поправил себя: — Четырех суток.

— Не ходи туда, — негромко произнес освобожденный раздольник.

— Это еще почему?

— Просто не ходи.

Лешага шел медленно, словно тянул за собой груженый воз. Плетущийся рядом Черный то и дело норовил потереться о его ногу, приглашая, как прежде, броситься вперед и мчаться, чтоб захватывало дух. Мчаться, раздувая ноздри в радостном возбуждении, с наслаждением втягивая бесчисленные запахи леса и близкой реки. Но Леха не прибавлял шагу, лишь порою трепал пса за ухом. Тот смотрел на хозяина грустно, пытаясь сообразить, чем вызвана столь разительная перемена. Разросшийся отряд едва поспевал следом. Меж раздольников слышались горькие сетования, что так ходить могут только кони, что спешить-то особо некуда, а в поселок речников по-любому лучше не соваться.

Конечно, эти разговоры и близко не походили на ропот. Уставшие шагать бандиты еле слышно бормотали себе под нос и тут же смолкали, едва воин бросал на них взгляд. Он слышал каждый звук и внутренне даже радовался терзаниям своих новых сподвижников. Только их упорное нежелание идти к перевозу на Серой Воде настораживало. С чего бы вдруг?

Никто и никогда в Диком Поле не трогал речников. Взять у них было нечего: рыбацкие снасти да лодки. Одежда — одно название, оружия, патронов и книг отродясь не было. Зато никто не знал реку так, как знали они: ее течение, водовороты, подводные камни. А главное, никто, кроме них, не мог провести корабль по бурной воде. Все равно куда — к низовьям реки или, наоборот, к Границе Льдов, за шкурами и жиром.

Все знают — речники много не возьмут. Неписаный закон с дедовских времен по сей день и впредь запрещал им требовать лишку. Одет, обут, здоров и сыт — тем и жив. От излишков одни беды да ссоры. Опять же, если лишнего нет, все пожитки в один узелок собрать можно, зато уж никто не придет грабить.

Самый отпетый в сторону речников косо не глянет. Кто может сказать наперед, когда понадобится их помощь, бывает, и сама жизнь на кону стоит. А так — приходи, садись за стол, всякому рады, всякому миска каши и свежая рыба найдется, угостят, на ночь глядя спать уложат и вопросов задавать не станут. Лешага знал это, да и кто в Диком Поле не знал?

День уже прошел верхний предел, когда Серая Вода показалась впереди, шумя бесконечными валами, быстрыми и неуемными, как дикие звери.

— Не ходи туда, Лешага, — еще раз попросил старый знакомец, по молчаливому согласию возглавивший раздольников. Теперь Леха понял. Он увидел селение верхним зрением. Вернее, то место, где еще совсем недавно было селение.

— Марат, Тиль, вы с Лилией отправляетесь вон к той опушке. Там нужно разбить лагерь, — скомандовал он.

— А как же поселок? Может, лучше там? — встрял чешуйчатый. Ноги его гудели от долгой ходьбы, трофейные ботинки напитались потом. Больше всего ему хотелось сейчас рухнуть где-нибудь, желательно возле огня, а не заниматься лагерем. Тем более куда разумнее ему казалось отдохнуть в селении, а не на очередной поляне.

— Я приказал что-то непонятное? — Леха нахмурился.

— Но это же неразумно! Что вы мне машете? — возмутился юнец, глядя на вчерашних раздольников. — Я сам могу рожи корчить не хуже вашего! — он грозно оскалился.

— Неразумно? — ученик Старого Бирюка повернулся к дракониду. — Своему Темному Властелину расскажешь, что разумно, а что неразумно, — он резко сгреб Марата под мышку. — Хорошо же, раз тебе неймется, пошли.

— Отпусти меня немедленно! Я сам пойду! — чешуйчатый попробовал было вырваться, но это только вызвало смех окружающих, уж больно нелепо болтались в воздухе его ноги.

— Всем остальным выполнять приказ! — обрывая веселье, рявкнул воин. — Ты пойдешь со мной, — он кивнул на нового атамана. — Остальные — дрова, вода, огонь. И быстро.

— Лешага… — начала было Лилия.

— Погоди, — смягчаясь, попросил он. — Я скоро вернусь.

Леха прибавил ходу, не опуская Марата на землю.

— Ты уже знаешь? — осторожно поинтересовался раздольник, с благоговением глядя на охотника за головами.

— Знаю, — не сбавляя шага, ответил тот. — Как звать?

— Егором нарекли, да только все больше Анальгином кличут.