И тебе не стоит. Вот сейчас Анальгин придет, я пошлю тебя с донесением в Замостье. Никто дурного не подумает…

— Мне нет дела до того, кто что думает. У тебя и без меня есть, кого послать, — уже мрачнея, проговорила Лилия. — Я не сказитель, в конце концов, у меня здесь свой отряд, — она указала на Стаю. — Я имею право защищать Трактир так же, как и все остальные.

— Я буду вынужден приказать тебе… — вновь попытался парень.

— Приказать мне что-либо может лишь мой мужчина. Я дождусь его тут и буду готова выслушать любую команду. Как там у вас говорится? Разрешите идти?!

Нуралиев молча отвернулся и наткнулся на сочувственный взгляд Заурбека.

— Цариц Тамар! — восхищенно покачал головой тот.

— Товарищ лейтенант, — к офицеру подбежал посыльный. — Группа Анальгина прибыла без потерь, он готов доложить.

— Зови, — кивнул военачальник.

С первого для знакомства он не видел атамана раздольников таким довольным, закопченное лицо Анальгина просто светилось радостью.

— … Вот как последние на мост зашли, мы, стало быть, эти веревки и запалили. А оно как полыхнет! Зарево, думаю, аж, на Срединном Хребте видно было. И сразу с обоих концов вспыхнуло. Ну, и мы, конечно, огоньку добавили, — Анальгин похлопал по своему дробовику. — Сотни полторы тварей поджарили, никак не меньше.

— Сколько всего переправилось? — не разделяя восторгов атамана, уточнил лейтенант.

— Около шести тысяч, точно не сосчитал, — Анальгин развел печально руками. — У меня со счетом не очень-то.

— Плохо, — Нуралиев задумчиво опустил глаза. — Ладно, идите, отдыхайте.

— Да какое, отдыхайте, мы там, у моста, здорово отдохнули. Всякий бы день так веселиться! Только патронов нам еще отсыпьте, а то мы там свои все порасстреляли, до железки.

Лейтенант с уважением посмотрел на Анальгина.

— Боеприпасы сейчас выдадут. Дальше поступаете в распоряжение…

— А чего там, вон же она стоит! — перебил его атаман. — Пока Лешага не вернется, мы, как есть, при ней. Что скажет, то станем делать.

Лилия ехидно прищурила глаза и незаметно показала Нуралиеву язык.

— Вот так вот.

Всадники появились из-за дальнего холма и медленно, без суеты, начали спускаться в низину, заросшую багровым густолистом. Марат глядел, как по склону, придерживая коней, спускаются все новые и новые воины пророка Аттилы, и сердце его невольно колотилось, будто желало вырваться из грудной клетки. Еще и густолист, будь он неладен!.. На родине Марата эта трава встречалась редко, старики утверждали, что растет она исключительно в местах, где было пролито много крови. Будто бы растение это выпивает ее из земли и оттого приобретает свой устрашающий цвет. Так или нет, но в низине между холмами были такие заросли, что даже земля просматривалась с трудом.

— Ну конечно, — прошептал Марат, — это священное место. Когда-то здесь, должно быть, произошло ужасное сражение, и духи тех, кто пал, лишь потревожь их, вмешаются в схватку.

По его спине пополз холодок. На чьей стороне? Как теперь узнать, что это были за воины, кто и против кого воевал, кого они сегодня поддержат? Смерть примирила их в своих объятиях, но боевые кличи не забываются — они поднимут и мертвого. Ему стало жутко смотреть на багровую равнину и всадников, все прибывающих и прибывающих на гребне холма.

— Сколько же их? — прошептал Марат, оглядываясь в поисках хоть какой-то поддержки. Вокруг — ни души, только огромное крыло, то самое, которое Лешага презрительно обозвал навесом. Оно стояло за его спиной чуть ниже по скату пологого склона. «Действительно, похоже на укрытие от дождя, — с тоской подумал юнец. — А вот на крыло вовсе не похоже». Драконид посмотрел в удивительно синее, как на старых картинках, небо и закрыл глаза, перебирая в памяти слова инструкции. Как бежать, куда и когда тянуть ручку управления.

«А что, если не полетит? Если шлепнемся мы с Лехой прямо на голову вот этим?!» — он вновь поглядел на ужасающую колонну.

Увешанные оружием наездники орали какую-то ритмичную и устрашающую песню. Их становилось все больше и больше, и они приближались.

«Ну, почему у меня нет силы моих огромных, могучих предков? Уж тогда бы я им показал!»

Марат представил себе, как бы он пронесся над головами всадников, изрыгая струи пламени. Мечутся кони, в ужасе кричат людожоги…

— Да-да, пламень пришелся бы вам в самый раз, — недобрым взглядом окидывая вражескую армию, процедил он, — пепел к пеплу!

Между тем конников становилось все больше. Одни спускались по склону, другие появлялись на гребне, поток их казался бесконечным, гул тысяч голосов леденил кровь.

«А может, я и не драконид вовсе? — с невесть откуда взявшейся жалостью к себе подумал Марат. Ему вдруг захотелось вскочить и броситься наутек, быстро-быстро. А потом спрятаться где-нибудь, забиться в щель так, чтоб никто и никогда не отыскал. — Ну, правда, какой из меня дракон? Чешуя только нелепая и зубов полон рот, так что каждый при встрече норовит зверьком обозвать». Он глубоко вдохнул и выпустил струю воздуха сквозь сжатые губы.