Каплан Арье
Шрифт:
Он судил Израиль во времена филистимлян двадцать лет.
Увидев раскаяние Шимшона и совершённые для него Б-гом чудеса, евреи признали в нём величайшего цадика из живших в то время и назначили судьёй. Они поняли, что поступки Шимшона были обоснованы его стратегией партизанской войны и все они соответствовали воле Б-га. Таким образом, Шимшон был оправдан и стал лидером народа Израиля на двадцать лет. Однако это всё ещё были “времена филистимлян”, угнетавших народ Израиля.
Если мы хотим оценить истинное духовное и интеллектуальное величие Шимшона, мы должны сперва понять роль Судьи (Шофета) в Израиле. Всё время своей двадцатилетней каденции “главного” Судьи еврейского народа Шимшон являлся примером всех необходимых для исполнения этой должности качеств [140] .
На чисто интеллектуальном уровне объём и глубина знаний, которыми должен был обладать Судья, по любым меркам поразительны. Даже член Малого [141] Санхедрина — суда из 23 человек — был обязан в совершенстве знать устный и письменный закон. Одного лишь знания фактов было недостаточно; оно должно было сопровождаться необычайно острым знанием концепций и соответствующей решительностью. Более того, любое снижение этих высоких требований было неприемлемым: современным узким “специалистам”, знающим всё больше и больше обо всё меньшем и меньшем, путь туда был закрыт. Шофет был обязан в совершенстве владеть знанием множества взаимозависимых и параллельных структур, которые превалируют в гигантском корпусе еврейского закона, но вместе с тем он был обязан постоянно следить за тем, чтобы избегать нечётких и сомнительных уподоблений. Алаха требовала от членов Санхедрина эффективного знания семидесяти основных мировых языков, с тем чтобы они имели возможность непосредственной, не искажённой переводчиками проверки свидетелей. Вдобавок от судей требовалось серьёзное владение “светскими” науками, например, медициной и астрономией, для вынесения решений по проблемам, требующим таких знаний.
140
Раби Хаим Каневский пишет: “Несмотря на присутствие при жизни Шимшона двух первосвященников (Пинхаса и Эли), он, тем не менее, был вознесён над другими мудрецами на позицию Главного Судьи. В Талмуде (Рош ашана 25б) учат: Шимшон в своём поколении сравним с Аароном в своём поколении (См. Введение Рамбама к Зераим). Иерусалимский Талмуд сообщает, что состав суда Шимшона сравним с составом суда Аарона. В трактате Сота 10а говорится, что Шимшон судил Израиля подобно их Небесному Отцу. Раши объясняет, что это утверждение указывает на “справедливость суда”. Маарша считает, что оно относится к применению (сложных) гражданских имущественных законов.
141
Нижнее положение в иерархии еврейской судебной системы занимал суд (бейт дин) из трёх человек, членство в котором требовало наименьшей квалификации. Требования к членам Санхедрина из 23 человек были более высокими, и, наконец, от членов Великого Санхедрина из 71 человека требовалась наивысшая квалификация. Пост главы Великого Санхедрина занимал мудрец, чьи учёность и благочестие считались непревзойдёнными.
Чтобы придать наглядность высказанным положениям, достаточно полистать алахические респонсы наших современным мудрецов: тому, кто сделает это, будет весьма и весьма затруднительно подыскать светский аналог столь всеобъемлющей мудрости и знаний. Не меньше поражает творческий мыслительный процесс приложения освящённой временем традиции к современным ситуациям [142] . Однако мы знаем — из собственного их признания — что каждое последующее поколение мудрецов есть ничто иное, как бледное подобие их предшественников. Произведя экстраполяцию этого процесса “опускания поколений” до эпохи Шимшона, мы застынем в почтительном трепете перед его гением. Стоит также напомнить читателю, что мудрецы той эпохи не имели записанных и кодифицированных текстов, которые так облегчают жизнь мудрецам последних поколений. На самом же деле, в свете Устной Торы, “преимущества” такой письменной помощи считаются нежеланным подарком.
142
Возьмём, к примеру, апахические респонсы и интерпретации Талмуда рава Моше Файнштейна, благословенна память о праведнике. Написанный им том оригинальных, новаторских приложений талмудических и раввинских источников производит ошеломляющее впечатление. Мы имеем в виду не только его энциклопедические знания и свободное одновременное использование широкого спектра не связанных между собой источников, но и приложение их к решаемым проблемам таким образом, который обеспечивает новизну решения при сохранении внутренней связи с сотнями других постулатов. Такая система не имеет аналогов ни в математике, ни в точных науках.
Именно мудрецы — современники Шимшона — признали его возвышающимся над их собственными эзотерическими высотами и избрали его Судьёй еврейского народа. Описание строгой и выверенной талмудической процедуры избрания Судьи — величайшего из мудрецов поколения — выходит за рамки настоящей книги [143] . Достаточно сказать, что Шимшон стал лидером еврейства по провозглашению великих мужей. Судья-Гений не может существовать в моральном вакууме. Он должен совершенствовать черты своего характера, делая их соразмерными требующимся от него знаниям. Вдобавок его благочестие также представало перед пристальным взором коллег. Рамбам (Законы Санхедрина 2:7) перечисляет некоторые черты, которыми должны обладать члены суда самого нижнего уровня, и среди них: смирение, Б-гобоязненность, равнодушие к деньгам, любовь к истине, приязнь людей и доброе имя. Главный Судья прежде всего был занят выполнением важнейшей задачи: быть проводником устной традиции, новым звеном в непоколебимой цепи исторической преемственности иудаизма. Такой почётный пост мог занять только тот, кто заслужил полнейшее доверие и мудрецов, и простого народа. Полностью посвятить себя такой задаче мог только безукоризненный характер, очистивший себя в максимально возможной степени. Величие Судьи мы можем лучше оценить по тому обстоятельству, что на протяжении почти тысячи лет после Синайского Откровения в Израиле не возникло ни одного спора по поводу интерпретации Закона. Шимшон представляет тринадцатое звено [144] в этой цепи, и мудрецы восхищённо сравнивают его суд с судом Аарона [145] .
143
Талмуд рассказывает о событии, проливающем свет на методологию выбора. Рав Каана пришёл в ешиву раби Иоханана в Эрец Исраэль и застал раби Шимона бен Лакиша за повторением урока вместе с учениками. Рав Каана тут же на месте подверг урок язвительной критике. Раби Шимон бен Лакиш поэтому предупредил своего учителя, раби Иоханана, чтобы тот с предельной тщательностью подготовился к уроку на завтра, ибо “из Вавилона прибыл лев”. На следующий день рава Каану усадили в первом ряду, где сидели лучшие ученики. Из уважения к раби Иоханану рав Каана не вмешивался в ход занятий. Его молчание длилось семь уроков, после каждого из которых его “отодвигали” на один ряд. Очутившись в последнем ряду, рав Каана начал сквозной анализ уроков, атакуя концепции раби Иоханана. Он попросил повторить все семь уроков и задавал вопросы по каждому из них. После каждого вопроса, на который он не мог дать удовлетворительного объяснения, раби Иоханан “принижал” сам себя. Как Глава Ешивы он восседал на семи подушках, и после каждого вопроса рава Кааны он отбрасывал одну подушку, пока не опустился до уровня учеников. Такие суровые стандарты служили гарантией того, что и учитель, и ученики максимально проявляли свои способности. Только величайшие из величайших могли выжить в атмосфере подобной конкуренции. Такой была еврейская гарантия сохранения целостного Устного Закона.
144
Сэфер юхасин.
145
Рош ашана 25.
На событийном уровне Судья был больше, чем учёным юристом — он был вождём и человеком действия (основано на Сэфер ахинух 491). Он обладал властной осанкой и статью, наряду с духовной харизмой, необходимой для сохранения в народе верности Торе и её заповедям. Он должен был предотвращать любое отклонение с дороги истины и возвращать назад тех, кто сбился с пути. Ему нужна была власть, чтобы наказывать нарушителей закона и устанавливать ограды, способные удерживать тех, кто таил подобные мысли. Короче говоря, его власть должна была быть столь несомненной, чтобы предотвратить самую возможность для любого еврея следовать своим собственным субъективным решениям.
И последнее, но далеко не маловажное. Шофет должен был удостоиться Б-жественной помощи, на которую полагался каждый лидер еврейства. Это было необходимо как для первоначального завоевания народного доверия, так и для последующего управления этим подчинённым Б-гу государством.
Писание само определяет природу этой поддержки (Шофтим 2:18,19): “И когда Б-г ставил над ними судей, Б-г был с судьёй и спасал их от руки их врагов во всё дни судьи... (Но) когда судья умирал, они принимались за старое и становились ещё распущеннее своих отцов”. Писание уподобляет Судью магниту, притягивающему Б-жественную поддержку к народу. Мы видим, что отличительной особенностью Судьи было изменять само поведение народа. Двадцать лет Шимшон до такой степени соответствовал этому высокому стандарту, что мудрецы сказали о нём, что он судил Израиля “подобно их Небесному Отцу”.
Змея внутри
16:1—2
Шимшон пошёл в Газу, увидел там трактирщицу и вошёл к ней.
Сказано было жителям Газы: “Шимшон пришёл сюда!
Они кружили (ища его) и подстерегали всю ночь в воротах города. Они таились всю ночь, говоря: “До утреннего света убьём его”.
После нескольких сокрушительных ударов Шимшона филистимляне ослабили свой гнёт, и некоторое время евреи жили относительно спокойно. Но потом филистимляне забыли преподанный урок, и притеснения евреев начались с новой силой. В это время Шимшон был общепризнанным лидером Израиля, и если бы он пытался оказать противодействие, весь еврейский народ ожидало бы возмездие. Поэтому ему пришлось снова надеть личину отступника и стать “змеёй”, о которой говорил Яаков. Но Шимшон не сразу начал действовать. Прежде он хотел удостовериться в том, сможет ли простая демонстрация силы убедить филистимлян, что с ним всё ещё надо считаться.