— Мой отец…

— Услышав о его смерти, я плакала целую неделю. Плакала в день его свадьбы. Плакала, когда умерла твоя мать, потому что понимала, как ему больно. — Леди Роут на миг задумалась. — А вообще-то я никогда не плачу.

Кейт улыбнулась сквозь слезы.

— И я тоже. Никогда.

Генри крепче сжала ее ладонь:

— Мне так жаль, милая. Так жаль. Единственное, что могу сказать в утешение: даже если любимый не рядом, все равно можно наслаждаться жизнью. Обязательно появятся и другие. Понимаю, что сейчас в это поверить трудно, и все же… от женихов не будет отбоя…

— Вот это и есть самое страшное! — горестно воскликнула Кейт. — Как теперь выйти замуж? После того… — Она замолчала, не в силах найти подходящие слова, чтобы рассказать, как целовала Гейбриела, как смеялась вместе с ним, как лежала в его страстных объятиях. — Нет, не смогу, — коротко заключила она. Его неповторимый запах впитался в кожу, его жадные взгляды обжигали даже в воспоминаниях.

— Понимаю, — сочувственно произнесла Генри. — Все понимаю. — Она встала. — Надо снова охладить полотенце. Твои глаза сейчас похожи на изюм, вымоченный в бренди.

— Замечательно. — Кейт грустно усмехнулась.

— Любовь — штука несправедливая. — Генри отошла к умывальнику, а вскоре вернулась с мокрым полотенцем и снова бережно накрыла лицо крестницы. Капля холодной воды скатилась по щеке. Кейт подняла руку, чтобы стереть, но Генри опередила. — Несправедливая, — убежденно повторила она. — А порой и жестокая.

— Ненавижу любовь, — с болью пробормотала Кейт.

— А я нет. Лучше жить в огне, даже зная, что любимый не может тебе принадлежать, чем вообще не ведать чувств.

— Для меня больше никого не будет. — Кейт печально покачала головой.

— По-твоему, я верила в безупречность твоего отца?

— Сомневаюсь.

— Ничуть, — подтвердила леди Роут.

Кейт хотела приподнять полотенце и посмотреть в лицо крестной, но услышала, что та встала и принялась ходить по комнате.

— Нет, безупречным он никогда не был, — продолжила Генри. — А был глупцом, который всерьез считал, что деньги важнее любви, и не верил, что мы сможем быть счастливы вместе. Не верил лишь потому, что не имел возможности обеспечить меня так, как считал нужным.

— Что за чушь! — пробормотала Кейт.

— Ну а с другой стороны, я действительно люблю хорошо поесть. — В голосе Генри послышался смех.

Кейт убрала полотенце с глаз.

— О, уже значительно лучше, — одобрительно заключила Генри. — Сейчас снова намочу.

Послышался плеск воды. Кейт собралась с духом и решилась задать главный вопрос:

— А как она выглядит?

— Русская княжна?

— Невеста Гейбриела, — уточнила Кейт. — Какая она?

Леди Роут снова положила ей на глаза полотенце.

— Она не ты. И никогда тобой не станет.

— Да, но…

— Это не имеет значения, — не уступала Генри. — Твоя мать была твоей матерью. Любила Виктора, и за это я ей благодарна. Но я никогда не позволяла себе думать о них вместе, потому что ни к чему хорошему такие мысли не приводят.

— Да уж, это точно, — с грустью согласилась Кейт.

— Ты вполне можешь заставить себя забыть обо всем, что было, — сказала крестная.

Кейт попыталась представить мир без Гейбриела.

— А начать следует немедленно, не далее как сегодня вечером. — Она снова подняла полотенце, словно проверяла, как подходит тесто. — Отлично. Через час-другой будешь как новенькая.

Кейт открыла глаза.

— Я не хочу идти на бал, — прошептала она. — Не могу, сил не хватит. Сегодня он водил нас с Викторией в сад за часовней и разговаривал так, как будто едва меня знает.

— Не смей реветь! — сурово перебила ее Генри.

Кейт судорожно сглотнула.

— И не трусь. Ты пойдешь на бал обязательно, причем будешь выглядеть так, как не выглядела еще ни разу в жизни. Потому что одевать тебя буду я. А заодно дашь этому принцу последний шанс проявить свое мужское начало.

— Мужское начало? — переспросила Кейт. — Да, он мужчина!

— Твой отец не мог думать о другой жизни, кроме той, которую знал с детства. С младых ногтей ему внушали, что младший сын графа должен найти себе богатую невесту. А твоему принцу точно так же с пеленок твердили, что необходимо подчиниться выбору брата-герцога.