Полифем шагнул к выходу.

— Все? — Хозяин поднялся.

— Все.

— Машина по дворе, — сказал он нам, когда мы вернулись в первую комнату. — Переночуете?

— Нет. Накорми нас.

— Сейчас все будет готово.

— Хочешь помыться? — спросил меня Полифем.

— А здесь есть где? — удивилась я.

— Здесь все есть, — засмеялся он.

Через час мы сели ужинать, я в чужом халате, рядом со мной Полифем, избавившийся от щетины, с мокрыми волосами и голой грудью. Цыган сидел напротив, почти ничего не ел и как-то странно на нас поглядывал.

— Значит, вот как все обернулось, — сказал задумчиво.

— Да, отец, — откликнулся Полифем.

— А помнишь, Коля, я гадал тебе?

— Помню.

— Ты тогда посмеялся. А что теперь скажешь?

— Ты мудрый человек, а я дураком был.

— Эх, Коля, Коля, — вздохнул Цыган, поднялся и вышел.

— О чем он говорил? — спросила я. Полифем неожиданно засмеялся, весело, и даже головой помотал. — Послушай, — решилась я. — Если бы у меня были те деньги…

— А они у тебя есть? — спросил он.

— Предположим, что я знаю, где они…

— А ты знаешь?

— Ты дашь мне сказать? Предположим, что они у меня есть и я отдам их тебе, все, до последнего доллара. Ты бы мне помог?

— А я что делаю?

— Нет, не так. Я хочу знать, кто эти люди, знать, где их найти…

— И что? — усмехнулся он.

Я задумалась и вдруг выпалила:

— Перестрелять их к чертовой матери.

Полифем посмотрел на меня и сказал:

— Перестрелять вряд ли… А немного пострелять, может, и придется, уже сегодня.

— Ты не ответил, — разозлилась я.

— Вот что, — вздохнул он. — У меня нет дома, нет друзей, нет хозяина, и я не продаюсь.

— Отлично, — усмехнулась я. — Потому что денег у меня тоже нет.

Тут дверь открылась и вошла Алена, посмотрела на меня и сказала, хмурясь:

— Значит, ты с ней…

Полифем на это внимание не обратил, но я-то промолчать не могла.

— Не знаю, какой смысл вы вложили в свое высказывание, но на его нравственность я не посягала, если вы это имеете в виду.

Полифем поднял голову и сказал этим своим тихим голосом:

— Принеси ей одежду.

Алена вышла, и больше я ее не видела, хотя одежду получила, ее принес Цыган, положил на стул и удалился.

— Эта Алена, кто она?

— Ты уже спрашивала.

— Ясно. А я все гадала, какая она, Полифемка, Ничего, симпатичная. — Он покосился на меня, хмыкнул. — Она родственница Цыгана? — опять спросила я.

— Нет.

— А как она узнала… — начала я и рукой махнула. — Ладно, в конце концов, это твое дело. Мы сейчас уедем?

— Я немного отдохну. Час, может полтора.

— Хочешь, чтоб я ушла?

— Нет.

— А знаешь, у тебя странный голос, — задумчиво сказала я, допив чай.

— Что? — не понял он.

— Голос у тебя странный, тихий, вкрадчивый.

— Ну вот, — усмехнулся он. — И голос тебе мой не угодил.

— Нет, просто странно, что у себя такой голос.

— А какой должен быть?

— Не знаю. Наверное, хриплый, низкий… не знаю.

— Не повезло тебе со мной, — хохотнул он. — Я лягу, ты можешь говорить, мне не мешает. — Он устроился на диване, а я за столом осталась.

— А эта Алена… — спросила я через некоторое время. — Вы давно вместе?

— Давно. Только не вместе.

— Мое присутствие ей не по душе.

— Ну и что?

— Тебя это не беспокоит?

— Странно, что это беспокоит тебя.

— Ну… я не хочу, чтобы у тебя были из-за этого неприятности.

Он ничего не ответил, и я замолчала. Потом надела чистую футболку, что принес Цыган, расчесалась и посмотрела на себя в зеркало. Впервые за несколько дней. Я устроилась в кресле и вроде бы задремала, Разбудил меня Полифем. Он резко поднялся, потер лицо ладонями и сказал:

— Что ж, поехали?

Машина уже стояла под окном.

— Вообще-то, тебе ехать необязательно, — заметила я, не глядя на него. — Если, конечно, у тебя нет спецзадания, о котором ты забыл мне сказать.

— Я ничего не забываю.

— Разумеется. Мы могли бы расстаться в первом населенном пункте, где есть автовокзал.

— Боишься, что твоему мужу придется не по душе мое присутствие? Я не покажусь.

— Чепуха какая. Мы живем отдельно уже год, у каждого своя жизнь.

— Тогда вообще говорить не о чем, — заявил он и завел машину. Цыган вышел на крыльцо, махнул нам рукой и скрылся за дверью. — Что ж, поехали, — сказал Полифем, и мы тронулись с места.