— Зачем фотография? — спросила я уже в машине.

— На паспорт. — Я немного пошевелила мозгами и озадачилась.

— На липовый, что ли?

— Паспорт будет настоящим. Можешь мне поверить: лишняя бумажка никогда не помешает.

— А фамилия моя? — Тут мне стало неловко, и я замолчала. Примерно в то же время до меня дошло, что машину мы успели сменить. Эта опять была «восьмерка», но темно-фиолетовая. — А почему машина другая? — спросила я.

— На эту документы есть.

— Разумно. — Бог знает отчего, но я продолжала томиться. Наконец въехали в кооператив. Теперь моя помощь не понадобилась, Николай быстро нашел нужный гараж.

— Сиди в машине, — сказал он, прихватил холщовую сумку и вышел. Я приготовилась ждать, но он почти сразу позвал меня. Дверь гаража со скрипом открылась, и вспыхнул свет. Я торопливо вошла, у противоположной стены стояли три колеса с дисками.

— В том, что ближе к стене, — сообщила я.

— Прикрой дверь, — кивнул Полифем, оглянулся, нашел монтировку и принялся за работу.

Через несколько минут диск был отброшен в сторону, a в образовавшейся полости я увидела пачки долларов.

— Да, от такой запаски не отказываются, — усмехнулся Полифем. Пачки валялись на полу. — В машине, на заднем сиденье, сумка, принеси. — Я сходила за сумкой, а когда вернулась, он уже разложил пачки ровными рядками и сказал удовлетворенно:

— Все.

— Рада за тебя, — кивнула я в ответ. Он переложил деньги в сумку, застегнул «молнию» и поднялся.

— Идем, — выключил свет и запер гараж на личину, сломанный замок ногой отшвырнул в сторону. «Теперь самое интересное», — мысленно усмехнулась я, устраиваясь на своем месте. Полифем занял свое, завел машину, и мы поехали. «Куда?» — еще вопрос. Через несколько минут я его задала:

— Куда едем, Коля?

— Потерпи. Скоро увидишь.

— Ясно. К дяде Юре. Он жив?

Полифем кивнул:

— Конечно.

— Значит, он решил ненадолго умереть, чтобы друзья не досаждали, пока ты ищешь деньги? — Он опять кивнул. — Ребят в поезде ты убил?

— Я.

— Зачем?

— Вы были в купе втроем. Кто свистнул деньги, не трудно догадаться.

— И Макса ты? — сглотнув, спросила я.

— Его нельзя было оставлять в живых. Твоего Макса все равно бы нашли и душу вытрясли. А он знал про тебя, значит, был опасен.

Я смотрела прямо перед собой, чувствуя, как волосы на затылке начинают шевелиться. Мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы задать следующий вопрос.

— На кого ты работаешь?

Он как-то странно посмотрел, пожал плечами и ответил:

— Я думал, ты знаешь…

— Да ничего я не знаю… — Я зябко поежилась, неотрывно глядя в окно. — Случай, отпусти меня. Пожалуйста. Я уеду сегодня же к черту на кулачки, и никто никогда обо мне не узнает. Деньги у тебя, неужели так важно, привезешь ты меня или нет? — Я закусила губу, справилась с дыханием и попросила еще раз:

— Отпусти.

— Все надо доводить до конца, — мягко сказал он. — Давай кончим всё это.

Свет фар вырвал из темноты железные ворота, Полифем посигналил, и они плавно раздвинулись. По гравийной дорожке мы проехали в глубь двора. Дом, большой и мрачный, смутно вырисовывался на фоне темного неба. На востоке едва заметно светлело. «Хорошенькое утро, — подумала я. — Или ночь. Вообще-то, разницы никакой».

— Пушка где? — спросил Полифем, выходя из машины.

— Осталась в доме мужа. Другой не разжилась и теперь очень сожалею.

— Не говори глупостей, — сказал он и дверь распахнул. — Пошли.

Мы поднялись на крыльцо, он впереди с сумкой в руках, я за ним. Полифем нажал невидимую в темноте кнопку, вспыхнул красный огонек, и он произнес тихо:

— Это я. — Что-то щелкнуло, и дверь открылась.

— Богатый человек дядя Юра, — заметила я, заходя в холл. — Один дом краше другого.

— Нам прямо, — сказал Полифем и зашагал по коридору.

Мы вошли в комнату, обставленную как кабинет. Вдоль стен шкафы, и в них книги. «Интересно, кто эти книги читает? Не иначе как дядя Юра купил дом у знакомого литератора вместе с мебелью и библиотекой. Богатый человек, отчего ж не купить».

Сам дядя Юра сидел в кресле за огромным столом, настольная лампа освещала его и нас, углы комнаты тонули во мраке.

— Классная декорация для развязки, — заявила я, отодвинула стул и села.

— Здравствуй, дочка, — сказал дядя Юра голосом Санта-Клауса.