– Что? Извини, не расслышала?

– Я спросил: ты давно тут работаешь?

– А-а это, да нет, два месяца.

– Любишь танцевать?

– Люблю.

– Чем-то еще занимаешься?

– Учусь в институте.

Не знаю почему, но спросил:

– А почему в стрип не пойдешь, на шесте крутиться, там денег-то побольше будет?

– Там и дерьма побольше, здесь никто себе дурного не позволяет, а если захочет что, то сразу выкинут. Да потом не люблю раздеваться. Тут как видишь, костюмчики всякие, шортики, штанишки, а в стрипе трусики и каблучки. Ненавижу эти железные палки, а я двигаться люблю быстро, люблю «колбасу», а не умиротворяющие, вяло текущие танцы на шесте.

– Понятно.

Я продолжал прикладывать к себе салфетки и мокрые забрасывал в мусорное ведро, как баскетбольный мяч. Я думал, пригласить мне ее на свидание или нет? Но потом понял, что обломаюсь, куда приглашать? Да и денег нет. В гримерку зашли взмокшие Кэт и второй танцор, здоровый и также без сил плюхнулись на диван.

– А ты неплохо двигаешься, еще немного подтянешься и сможешь работать на сцене, – сказал Кэт.

– Да ладно, это вы крутые, а я как дерево.

– Нет, нет, тебе еще поработать, поднабрать пяток кило и вообще нормальный будешь, – сказал здоровый.

– А мне так нравится. Не набирай мышцы, – сказал Кэт, – качком быть не сексуально.

– Почему сразу качком? Он таким и не будет, если рука сантиметров 40–41 будет, то это нормально, а у качков уже за 44–45. Вот у тебя рука сколько?

Я посмотрел на свою руку и сказал, что не знаю, не мерил.

– У тебя где-то 36–37, нормально для новичка, но качаться тебе надо, чтоб плечи расширять, тем более при твоем росте.

– Да оставь ты мальчика в покое, – сказал Кэт.

– А ты качаешься, да? Сколько рука у тебя?

Здоровяк посмотрел на свой внушительный бицепс.

– Давно не замерял, но думаю, сейчас 43–44, в лучшее время 47 было.

– Леш, это же передоз, – сказала вдруг Ира, – смотрится, как твоя голова, один размер.

– Очень смешно, Ира.

– А не пора ли нам на кухню покушать, а то времени уже до хрена, – выпалил Кэт.

Значит, этого парня, я бы сказал, мужика, звали Алексеем. Мы еще с минуту поболтали о том о сем и снова о бицепсах и двинулись наполнять желудки общепитом, который в эту ночь включал голубцы с мясом, бутерброд с дешевым жирным сыром и ароматный красный борщ.

После клуба я добрался до метро. «Киевская» и нашел пошивочное ателье, о котором написал Николай. Я все еще не мог привыкнуть к ночному образу жизни и к 9 часам утра меня срубало.

– Здравствуйте, а не могли бы вы позвать Николая? – спросил я пожилую женщину, сидевшую за столом в ателье.

Она читала «Семь дней», и я отвлек ее от интересной статьи о какой-то киношной русской звезде.

– Здрасте, сейчас его позову.

Она осмотрела меня с ног до головы. Сняла очки, положила их на журнал и ушла за Колей.

Я присел в мягкое кресло, чувствуя, как сон неумолимо наваливается на меня.

– Ээй, проснись!

Я открыл глаза и увидел перед собой Николая.

– Давай, пошли, я тебя уложу.

Мы спустились на этаж вниз и оказались в небольшой подсобке с маленьким нераскладывающимся диванчиком. Тусклый свет, желтые картонные коробки, миллион разноцветных вешалок, мужские и женские костюмы.

– Вот, располагайся, здесь тебя никто не побеспокоит.

Я был безумно уставшим. Поблагодарил Николая за оказанную мне любезность, лег на диван, и Коля выключил свет. Темно, я на диване сейчас усну, но перед тем как уснуть, хочу поблагодарить Бога за то, что он меня не забывает и посылает хороших и добрых людей. В данном случае я думал о Николае и о его заботе обо мне. Что принесет мне грядущий день? Я не знал, но ценил и боготворил именно этот момент, в подсобке, в ателье на Киевской в городе Москве.

Мы очень сдружились с Валеркой. После того как я начал более-менее зарабатывать, вдвоем мы сняли сначала комнату на двоих, а потом двухкомнатную квартиру, куда почти каждый день приводили разных девчонок и развлекались до упаду. С Николаем я по-прежнему поддерживаю связь, он искренне относится ко мне как к младшему брату. Он даже был немного расстроен, когда я сказал, что переезжаю. Мне тоже было жаль его, он был одинок. Расставшись со своей женой двенадцать лет назад, он так и не нашел никого, а с дочкой мать общаться не разрешает, полностью ее от него отгородила. Может быть, именно потому он нянчился со мной как с родным.

– Алло.

– Алло, Миш, привет, ты не занят? Не отвлекаю тебя?

Я сразу узнал бархатный голос Николая.

– Нет, я не занят, Коль, что-то случилось?

– Ничего не случилось, слава богу. Я хочу пригласить тебя на показ в качестве модели на неделю Российской моды в «Рэдиссон САС Славянская» завтра и послезавтра, оплата пятьсот рублей за день, получится у тебя?

– Без проблем, с радостью, а что показывать нужно будет? Белье, что ли?

– Почему белье, нет, мою одежду, классические костюмы.