— Он ей.

— А номер телефона ему сорока на хвосте принесла?

— Нет. Номер телефона ему дал я. Вспомнил, где ее видел. Она ведь секретарша Углова.

— Ты с ним знаком?

— Немного. С полгода назад я брал у него интервью, и еще тогда меня поразила красота твоей подруги. Я даже выпрашивал у нее телефон, намекал на возможное блаженство, но она была непреклонна, чем ранила в самое сердце. И я решил, что брюнетки не для меня.

— А он нас не прогонит?

— Кто, Тони? Что ты, он на редкость миролюбив, несмотря на боевое прошлое.

— Расскажи мне о своем друге, — попросила я.

— Честен, благороден, отважен. С женщинами ему хронически не везет.

— Странно. По-моему, он очень симпатичный.

— По-моему, тоже. На самом деле он считал, что его профессия несовместима с представлением женщин о семейном счастье. Он офицер, воевал, но теперь ушел в запас, так что, может быть, у них с Машкой что-то получится.

В ресторане мы действительно застали Машку с Антоном.

— Салют, амигос, — приветствовала их я.

Машка сидела в платье цвета морской волны, невероятно красивая. Глаза ее сияли, правда, в тот момент, когда она увидела меня, в них появился испуг. Она виновато улыбнулась, сказала «салют» и поцеловала меня, пряча взгляд.

Борька много пил, болтал сверх меры и умудрился чем-то разозлить Антона. Пока мужчины спорили, Машка тихо спросила:

— Ты сердишься?

— Нет, с чего ты взяла?

— Я вижу, сердишься. Ты считаешь, я не должна была этого делать.

— Ты сидишь в ресторане с парнем, я тоже здесь сижу и тоже с парнем. С какой стати мне сердиться?

Спор мужчин грозил перерасти в ссору. Антон горячился, Борька, с красным лицом, не в меру резкий, продолжал над ним посмеиваться.

— Идем потанцуем, — позвала я Борьку.

Он с готовностью поднялся, Машка с Антоном тоже пошли танцевать. Когда мы вернулись к столу, атмосфера дружеского ужина была восстановлена.

— Еще одно слово о политике, — предупредила Машка, — и дамы поменяют кавалеров.

— Серьезное предупреждение, — кивнул Борька. — Смотри, кто пришел, — вдруг сказал он Антону.

Я проследила его взгляд: в зал вошли трое мужчин. Впереди высокий брюнет, в шикарном сером костюме в полоску, блистал белозубой улыбкой и бриллиантовыми запонками. Он был вызывающе красив и сам себе безумно нравился. Узкие усики делали его похожим на героя немого кино. Женщины дружно проводили его взглядами.

Физиономия этого парня часто мелькала на страницах газет, так что я без труда поняла, кто передо мной. Рахманов Олег Николаевич (правда, с отчеством я могла напутать, ну да бог с ним, с отчеством), известный в городе адвокат, личный друг и, по слухам, компаньон господина Долгих в его малозаконном бизнесе. Редкая сволочь в красивой упаковке.

Мне вдруг стало смешно, потому что, шествуя по залу и раскланиваясь, он невероятно напоминал Ричарда Гира в «Чикаго» — уверенность, напор и само очарование. Пародия на опереточный образ.

Рахманов повернулся в нашу сторону, и улыбка его вышла из берегов. Он уверенно направился к нам, за версту протягивая руку и восклицая.

— Тони, дружище!

Антон вскочил, и они заключили друг друга в объятия.

— Рад тебя видеть, — приговаривал Рахманов, косясь на меня.

— Решил отдохнуть в мужской компании? — спросил Антон.

— Деловая встреча. Мой привет дамам.

Я заметила, что Борьке он руки не подал, ограничился едва заметным кивком, а Борька и вовсе его проигнорировал.

— Знакомьтесь, — продолжая стоять, сказал Антон. — Это Мария, из-за нее я теперь не сплю по ночам.

— Надеюсь, с удовольствием? — банальности Рахманов произносил с видом царя Соломона.

— Какое удовольствие, если я не сплю в одиночестве? — развел руками Антон.

— С Борисом вас знакомить не надо…

— Это уж точно, — буркнул Борька.

— А рядом его любимая девушка, Юля.

Рахманов вновь задержал взгляд на мне, затем перегнулся через стол и поцеловал мне руку.

— Преклоняюсь, — сказал насмешливо, метнув взгляд в сторону Борьки. — Редкая девушка способна его вынести.

— Да пошел ты… — пьяно отмахнулся тот.

— Не позволяйте ему напиваться.

— А это мой друг Олег, — продолжил Антон, теперь представляя Рахманова нам. — Собственно, он так известен в нашем городе, что его представлять даже как-то неловко.