— Кино, что ли?

— Ограбление банка, — чуть не подпрыгивая от переполняющих его чувств, вскричал Петруха. — Прямой репортаж из Воронежа. Это прямо сейчас!

Дверь распахнулась от пинка изнутри, и на пороге появился еще один близнец по одежде, но более худой и высокий, с пулеметом наперевес. Этот тоже не обошелся без толстой сумки на ремне. Заодно жилет весь был усеян карманчиками, из которых торчали обоймы, и имел на боку внушительных размеров нож.

Запоздавший в переговоры вступать не стал и с ходу принялся поливать полицейских длинными очередями. Они моментально разбежались не хуже мышей от кошки, прячась за машины. Стекла звенели и сыпались под ударами пуль, машины оседали на пробитые шины. Дико закричал раненый.

Камера задергалась и упала. Единственный вид — перекошенные колеса машин. Не желая раздражать телезрителей отсутствием зрелища, в кадр забрался ползущий полицейский с пистолетом в руках. Он приподнялся и, выстрелив неизвестно куда, поспешно вновь упал на асфальт. Диктор продолжал раздражать своими бессмысленными комментариями и рассказом, как мимо него буквально вот сейчас пролетела с визгом пуля.

— Идиоты, — подивился Попов. — И те и другие. Палит, как из шланга поливает, сейчас коробка закончится — и что тогда?

— Рэмбо, — озвучил впечатление Сашка. — Часть вторая. Патроны никогда не кончаются.

— Так урки все одинаковые, — возбужденно сказал Мельников, — вот когда я на срочной лагерь охранял, в побег сорвались. И тоже без ума. На рывок прорваться пытались. Ну и положили всех пятерых.

Картинка на телевизоре опять появилась, но очень неудобная. Снимали стрелка сверху и сзади, в черно-белых цветах.

— Пара снайперов — и все, — продолжал свое Илья, ругаясь через слово. — Они как бы гуляют, будто по бульвару. А эти на заложника смотрят, как бы не задеть. Валить надо было сразу. Один пострадает, зато другие знать будут — бесполезно прикрываться посторонним человеком. — Он удивленно покачал головой. — Сто полицаев приехало, и все с пистолями. У них в машинах как бы ничего серьезнее не присутствует?

— А у нас есть? — обиделся Мельников. — Хорошо, дубинки патрульным выдают.

— Не, — отмахнулся Попов, — у нас такого хамства сроду не случалось. По каждому случаю огнестрела из главка прибывают.

— Оружие здесь свободно продают? — заинтересовался Сашка.

— Вроде автоматическое запрещено, — неуверенно сказал Петруха. — И без справки об отсутствии судимости нельзя.

Изображение на экране неожиданно сменилось. Съемка теперь шла мощным объективом откуда-то сверху и справа. Не иначе, из окна дома напротив. Худой, расстреляв магазин, небрежно швырнул пулемет на землю и извлек из-за спины странного вида оружие и продолжил свое увлекательное занятие в виде стрельбы по окружающим целям.

— Пистолет-пулемет Хеклер и Кох, копия MP-5N, — авторитетно заверил Попов. — Хорошая вещь. Посмотреть бы вблизи, чем отличается от нашего. Там должна иметься резьба для крепления глушителя.

— Оно и видно, как законы выполняются!

— Черный рынок как бы во всем мире существует, — пробурчал Попов. — Хочешь, шпалер прямо у вокзала куплю? Дорого, опасно — и все равно находятся и продавцы и покупатели. Места знать надо.

Оба деятеля не торопясь прошествовали в сторону стоянки левее выхода из здания. Толстый, не скупясь, награждал заложника пинками, направляя его в нужную сторону. Худой продолжал палить во все стороны без перерыва, иногда меняя обоймы. Героические полицейские абсолютно не рвались грудью встать на дороге, продолжая хорониться за расстрелянными машинами и иногда бесполезно постреливая в сторону врагов из своих пистолетов. Те даже не вздрагивали, прекрасно понимая, насколько такая стрельба с сотни метров бессмысленна. Правда, худой иногда вроде бы отвечал на выстрелы, но понять, куда он целится, и целится ли вообще, было сложно.

Дошли. Толстый нырнул в дверь старого пикапа, завел машину и принялся раздраженно махать в сторону выезда. Там, перекрывая движение, стояла одна из патрульных машин. Худой двинулся вперед деловой походкой. Видимо, собирался отогнать чужой транспорт. Шагах в трех он неожиданно споткнулся и, выпустив длинную очередь в воздух, упал. Звука слышно не было, но судя по корчам, попало ему в ногу, и бандит принялся истошно орать. Засевший за машиной полицейский не упустил своего шанса и продырявил ему конечность.

Забытый всеми заложник шустро кинулся убегать и свалился от очереди в спину. Толстый не стал церемониться. Потом он поехал прямо вперед, высунув в окно автомат.

— Какой долбон, — с чувством сказал Попов, наблюдая, как тот врезался в автомобиль, пытаясь отбросить его с дороги. Бок полицейской машины помял, но и себе радиатор разбил напрочь. Во всяком случае, жидкость потекла на землю. — В зад надо было бить!

Полицейский, метнувшись через капот, оказался у открытого окна и выстрелил бандиту в голову. Моментально присел рядом с пикапом, глядя на раненого худого. Тому было не до замечательного окружающего мира. Он пытался зажать рану на ноге и, широко разевая рот, в голос матерился. Догадаться о конкретных словах было несложно и без наличия звука.

— Не оскудела еще как бы земля русская на нормальных людей, — довольно прокомментировал Илья. — Не побоялся парень.

Очень медленно со всех сторон, выставив вперед пистолеты, начала собираться вокруг толпа полицейских. Элегантный и наутюженный вид исчез. Все были грязными от валяния на земле и страшно злыми. Они что-то орали и делали грозные жесты.

— Спорим, не застрелят, — азартно предложил Петруха.

— Перед камерой? Нема как бы дурных. Должна же у них быть прокуратура.