Где-то впереди вдруг вспыхнул свет. Алексей шагнул влево, увлекая меня за собой, протиснулся в узкую щель и опять повернул влево. Мы оказались в полной темноте. Свет сюда не проникал, а проход был таким узким, что напомнил мне средневековые замки: мы сможем держать оборону довольно долго. При условии, что нас попросту не забросают гранатами… В этом смысле рыцарям было легче.

И тут мы услышали голос. Я вздрогнула и затаила дыхание.

— Чеснок! — звал кто-то. — Слышь, Чеснок? Куда полез, офонарел, что ли?

— Здесь они, больше им деться некуда.

— Ага… рванули за соседний дом и поминай как звали. Слышь, Чеснок…

— Да заткнись ты…

— Тут недели не хватит… Посидим в машине, покараулим. Куда им деться?

— Ты заткнешься?

— Черт с тобой, я дальше не пойду! Ищи, следопыт.

Говорили, казалось, совсем рядом. Я прижалась спиной к кирпичной кладке, стиснула руки, с ужасом понимая, что сейчас закричу, просто потому, что очень боюсь. Я слабо всхлипнула. Алексей нашел мою руку, сжал ее и прошептал:

— Не бойся.

Он вплотную придвинулся и обнял меня, а я обхватила его руками за шею, вздохнула, собравшись то ли реветь, то ли смеяться, а он прижимал меня к себе все крепче, все настойчивее, и я тянулась ему навстречу. Мне честно казалось, что это отстраха, и в голове блуждали всякие глупые мысли про двоих на пустынной земле и прочая чушь в таком же духе, но руки его вдруг стали другими, и не защиты теперь я ждала от них. Я чувствовала его губы сначала на шее, потом на лице и наконец на губах, и мне хотелось смеяться, потому что страх исчез и было наплевать на тех, за стеной.

Не могу сказать, как долго нас искали. Выла милицейская сирена: как видно, кому-то из жильцов стрельба все же помешала спать, и он сигнализировал куда следует. Неожиданно и совершенно отчетливо донеслись два выстрела.

— Опять стреляют, — усмехнулась я. Алексей что-то невнятно пробормотал, а может, и вовсе меня не слышал. А я засмеялась: мне нравился этот подвал, кромешная тьма и даже стрельба за окном.

— Надо как-то выбираться, — сказал он и добавил весело:

— Хоть и не хочется.

Я глупо хихикнула в ответ и принялась шарить руками по земле.

— Ты чего? — спросил Алексей.

— Одежду ищу.

Он присел рядом с намерением мне помочь, несколько раз наши руки соприкасались, от чего во мне разливалось приятное тепло.

— Вот черт, ничего не видно, — вздохнул он обреченно. — Каких деталей недостает?

— Основных, — ответила я.

— Платье имеется, остальное — мелочи.

— Некоторым легко говорить, — проворчала я, хоть и была с ним согласна.

— За руку держись и вперед, — сказал он.

Тут вновь вернулся страх: на какое-то мгновение показалось, что нам никогда не выбраться из каменного мешка. Но Алексей ориентировался здесь каким-то непо стижимым образом, и через несколько минут мы оказались возле того самого окна, через которое сюда попали.

Прислушались: тишина как на кладбище. Где-то бесконечно далеко просигналила машина. Алексей выставил решетку, прислонил ее к стене и, используя вместо ступеньки, выбрался из подвала. Я испуганно замерла. Через минуту, показавшуюся мне вечностью, я опять увидела его. Он протянул мне руки и извлек меня из подвала.

Мы торопливо юркнули в кусты — предосторожность, как оказалось, совершенно излишняя, никто нас не поджидал. Небо серело, а нам надо было срочно покидать город. Вид мы имели по меньшей мере странный, в особенности я.

— Через овраг выйдем на объездную, тут недалеко, — сказал Алексей.

Я только улыбнулась, ибо в настоящий момент была готова следовать за ним на край света. Но одно дело босиком спасаться от бандитов, и совсем другое — домой добираться. Путь был неблизкий, я начала прихрамывать.

— А где туфли? — опомнился Алексей.

— Возле машины остались, сгорели, наверное.

— А чего молчишь, идти же больно?

— Ничего не больно.

— Как же, плетешься еле-еле и выпендриваешься.

— Это не я плетусь, это ты несешься как угорелый.

— Садись, повезу, — сказал он с усмешкой и присел.

— Нет! — запротестовала я. — Высоты боюсь, и вообще я тяжелая.

— Как же, боишься ты высоты, а кто с крыши сиганул?

— Ты меня за руку держал.

— Так опять подержу. Садись.