Смысл охоты на воде заключается в том, чтобы измучить животное. Когда оно, загнанное, с трудом движется, тогда на него направляют нос посудины. Гарпунер приготавливается бить гарпуном, а стрелок ждет момента, когда гарпун ударится в моржа, чтобы выстрелом в голову прикончить зверя. Для удара гарпуном нужно подойти очень близко. Случается, что гарпунер дает промах, стрелок не стреляет, а морж у самого борта. Если байдара не уйдет быстро в сторону, то морж может оказаться под ней и, защищаясь, будет наносить удары клыками. То же бывает и тогда, когда морж у борта.

Для иллюстрации расскажу о двух случаях, бывших в моей практике. В один из дней охоты среди довольно густого льда мы нашли сравнительно небольшую лежку моржей. Трех моржей убили на льду, остальные ушли. На льду осталась матуха, а касекак и ункувак ушли в воду и вертелись неподалеку, оглашая воздух ревом. Нужно было добыть и их, так как день был не из удачных: добыли всего трех моржей. В погоне за моржами мы наткнулись на «старуху» с агнасалик. Неудачным выстрелом «старуху» утопили, а агнасалик осталась тут же. Она была изранена и истекала кровью. Решили гарпунить. Но едва подошли к моржу, животное нырнуло, и гарпун попал в воду. Морж очутился под вельботом. Дали полный ход, и морж остался позади. Когда он вынырнул за вельботом, он плыл на спине с клыками, направленными вверх. В суматохе мы ничего не заметили, продолжая погоню, и только появление воды в вельботе показало, что морж где-то пробил днище. Вода поступала слабо, мы успевали ее отливать, и потому особенно это нас не беспокоило. Позднейшее обследование показало, что нас выручил только полный газ мотора. Животное ударило, когда вельбот уже успел развить достаточную скорость, поэтому удар был ослаблен и большого вреда не причинил.

Второй случай был более опасен и богат сильными ощущениями. Выйдя промышлять на двух вельботах — моторном и гребном, мы после безуспешных поисков моржей на льду пошли искать моржей на чистой воде. Через некоторое время наткнулись на небольшую семью, состоявшую из матерого самца и двух самок. После первого залпа одна из самок утонула, а самец и другая самка бросились наутек. Через некоторое время вторая самка также утонула, остался один «старик». Он уже был достаточно изранен, но еще основательно подвижен. Я был на гребном вельботе, с кинамой. На вельботе всего было 5 человек, из них двое на веслах. Когда мы приблизились к антохпаку [45] , он ушел в воду и вышел у самого борта. Гарпунер метнул гарпун, но промахнулся.

Стрелять на убой было нецелесообразно: мы и так утопили двух. Морж подошел к борту и ударом клыков пробил борт выше воды. Он закинул клыки на борт и, видно, пытался взобраться в посудину. Эскимосы разбежались на нос и корму и стали бить его веслами и кричать. В момент, когда мы подходили к моржу, я стоял на средней банке с кинамой в руках, готовый заснять удар гарпуна и поведение моржа. Гарпунер промахнулся, — дальше я не снимал, потому что морж полез на вельбот. Отбросив кинаму, я схватил свой винчестер и начал в упор расстреливать зверя. После первого выстрела морж нырнул и вышел с другой стороны вельбота. Я опять ударил его, он опять нырнул и вышел с другой стороны. Я расстрелял все патроны, а морж нырял, продолжая нападать. Туземцы с носа и кормы продолжали пугать его веслами и криками. Когда я увидел, что патронов больше нет, я заорал:

— Винчестер, винчестер!

Паля быстро подал мне свою винтовку, но в ней было только два или три патрона. Опять я закричал: «Винчестер!» Мне Аньялик подал свой винчестер, но из этой винтовки я не успел выстрелить. Подошел моторный вельбот, и Таяна выстрелом в затылок утопил разъяренное, израненное животное. Я обругал Таяну. Убить моржа мы могли и сами, но топить третьего нам не хотелось.

В суматохе не заметили, что вельбот наполняется водой, не слышали мы и удара клыков по днищу. Вода прибывала быстро: дыра, как видно, была велика. Мотор взял нас на буксир, и мы, отливая воду, пошли к ближайшей льдине. Там мы извлекли вельбот на лед и залатали дыру у самого киля.

Оба случая, быть может, и нехарактерны как образец нападения, но других, повторяю, за пять лет пребывания на острове я не видел. Если не лезть «на рожон», не забираться в гущу возбужденных или даже спокойных моржей, не соваться гарпунить раньше, чем следует, моржи сами не нападут. Из моих наблюдений я вывел твердое убеждение, что морж — животное добродушное, к драчливости и нападениям не склонное. Если уж морж и нападает, то только будучи вынужден к этому. Но и в этих случаях морж чаще всего стремится уйти от драки.

Туземцы неоднократно рассказывали нам, что моржи, нападая на вельбот или байдару, не стремятся ее разбить, а только взобраться на посудину. Промышленники Паля и Тагью были очевидцами такого случая. Разъяренное животное закинуло на борт клыки, потом быстро вскинуло передние ласты, перевалилось через борт и подтянуло задние ласты. Взобравшись на байдару, морж не перевернул ее, а когда центр тяжести передвинулся на другой борт, байдара сильно накренилась. Морж неуклюже скатился в воду, перевернув байдару и вытряхнув в воду все ее содержимое.

Однажды взобравшийся на байдару морж был убит выстрелом наповал. Падая на днище, морж пробил клыками шкуру байдары. Клыки его так плотно вонзились в кожу днища, что днище почти не пропускало воды.

«Начиняемые» свинцом животные до того балдеют, что не только лезут на вельбот, — они готовы куда угодно залезть, лишь бы уйти от смертоносных «шмелей», посылаемых людьми. Иногда после первых выстрелов вместо того, чтобы как можно скорее уходить, морж начинает метаться из стороны в сторону, лезет на небольшие льдинки, всячески стремится уйти из воды, где ему причинено так много неприятностей. Мы часто убивали на льду моржей, охотиться за которыми начали на воде.