– Батя! – воскликнул он, забегая под крышу.

Отбросил автомат, рухнул на колени рядом с отцом, приложил пальцы к его шее, в отчаянной надежде нащупать пульс. Хотя понял все в ту же секунду, когда увидел кровавое пятно, расплывшееся на одежде, мертвенную бледность и застывший взгляд. Но надежда… она всегда теплится в душе до самого последнего момента… и всегда уступает жестокой реальности.

Андрей вдруг почувствовал, как мир вокруг исчез. Он видел только мертвого отца и слышал, как стучит собственное сердце. Больше ничего.

Подошла Чих. Увидела Николая Витальевича, вскрикнула и замерла, приложив пальцы к губам.

Андрей, почувствовав мгновенную слабость, сел на землю. Глаза жгло от слез. Он зажмурился. Сильно, до красных пятен.

Потом открыл глаза. Быстрым взглядом окинул внутренности остановки и понял, что произошло. В одно мгновение его лицо изменилось. Он схватил автомат и выбежал из-под крыши.

Девушка непонимающе смотрела на него. Андрей встал посреди дороги, сжимая в руках «калаш», и стал осматриваться. Его взгляд наткнулся на группу людей, идущих метрах в двухстах дальше по дороге. Это могли быть только они. Только убийцы. Андрей вскинул к плечу автомат, поймал в прицел фигуры и выстрелил. Не попал. Он видел, как люди остановились, вроде бы даже оглянулись, видимо на звук автоматных очередей. Самый крупный вскинул к плечу оружие, но один из подельников что-то ему сказал, и он опустил оружие. Все трое развернулись и пошли дальше.

– А ну, стой! Суки! – Андрей стрелял, пока в магазине не закончились патроны, но ни одна пуля не достигла цели. Несколько штук расковыряли асфальт далеко от того места, куда он целился, и активировали три или четыре аномалии, с громкими хлопками разбрызгавшие вокруг себя водяную пыль. Андрей рассвирепел.

– Ну, уж нет! – процедил он сквозь зубы. – Вы не уйдете, твари!

Андрей бегом вернулся под крышу, нашел новый рожок для автомата и снова выскочил наружу, на ходу перезаряжая оружие. Краем уха он услышал, как вслед ему воскликнула девушка:

– Варяг, нет! Стой, Варяг!

Она выбежала за ним, но Андрей не обратил на это внимания. Все его существо было нацелено только на одно – догнать убийц отца.

АА-счетчик пищал и вибрировал, но Андрей почти не сверялся с ним, в ярости презрев опасность и боясь упустить мерзавцев из вида. Каким-то чудом ему удалось проскочить мимо нескольких аномалий. Убийцы снова остановились и оглянулись. Андрей зло ощерился: хорошо-хорошо, ждите!

Он заметил места, где сработали аномалии. Через них Андрей уже не станет стрелять, он наметил линию огня, которая проходила мимо ловушек.

Вдруг невидимая сила схватила его за ногу и резко дернула вверх и в сторону. Оказавшись в воздухе, головой вниз, он вскрикнул, а аномалия уже швырнула его вперед, в объятия следующей гравитационной ловушки. Андрей почувствовал, будто с разгона, плашмя врезался в бетонную стену. От удара у него помутнело в глазах. Несколько секунд он ощущал, что куда-то летит, в ушах свистел ветер. Потом Андрей упал на землю и потерял сознание.

Андрей пришел в себя от боли. Поначалу он лежал не открывая глаз, прислушиваясь. Потрескивали дрова в костре, шумел ветер, рядом кто-то шевелился.

«Отец!» – пронзила шальная мысль.

Андрей открыл глаза и попытался подняться, но тут же вскрикнул от пронзившей тело боли и опустился назад на травяной матрац.

Напротив сидела девушка и молча смотрела на него, на коленях у нее лежал автомат. Превозмогая боль, Андрей повернул голову. Тело отца покоилось в стороне, голова накрыта курткой. Смерть – это последняя точка в книге жизни. После нее ничего уже не исправить, не изменить, не добавить. Горечь потери принесла к боли физической, боль душевную.

Он повернулся к девушке.

– Я… – начал Андрей, но в горле сильно пересохло, и он не смог продолжить.

Она поднялась и подала ему фляжку с водой. У Андрея ломило все тело. Он пошевелил руками и ногами, попробовал поглубже вздохнуть, чтобы проверить, не сломаны ли ребра. Все кости вроде целы. Наверное, просто сильные ушибы от удара аномалии и от падения.

Он вдруг осознал, что находился довольно далеко от остановки, когда попал в невидимую ловушку. И куда бы ни швырнула его вторая аномалия, девушке пришлось тащить Андрея изрядное расстояние.

– Спасибо, – проговорил он.

– Ты хотел бросить меня, – сказала Чих холодно.

– Я просто…

– Я знаю, что ты и почему сделал, но если бы ты погиб, если бы аномалия на твоем пути оказалась не такой, которая отбрасывает, а более смертоносной. Или если бы ты упал не на обочину, в размокший от дождя грунт, а на асфальт и разбил себе голову, то я бы осталась одна… как в том лагере.

По мере того как она говорила, ее губы начали дрожать, глаза раскраснелись и при последних словах по щекам потекли слезы.