«Не думай, чтобы недоумение перед смыслом человеческой жизни и непонимание его представляло что-либо возвышенное и трагическое. Недоумение человека, непонимающего, что делается, и суетящегося среди занятых людей, представляет не нечто возвышенное и трагическое, а нечто смешное, глупое и жалкое».

Лев Толстой

 Да уж, чувствовал я себя, мягко говоря, неважно. Три дня запоя еще никому не шли на пользу. С работы я отпросился до конца недели, сказав, что заболел – и тут практически не соврал. Не то, чтобы у меня что-то конкретно болело, но состояние было такое – врагу не пожелаешь. Возможно, это билась в судорогах заключенная в отравленный организм загадочная русская душа. Чтобы как-то выйти из этого состояния каждое утро приходилось снова пить. Это немного приводило в чувство – но только для того, чтобы вернуться на следующее утро тем же скверным состоянием тела и духа. Похоже, с печенью придется скоро распрощаться…

 Печень… Перед тем, как я умру, я завещаю свою печень какому-нибудь медицинскому институту. Думаю, в банке со спиртом она будет себя чувствовать еще лучше, чем душа, которая отправится в рай. Так я пытался думать. Но зеленый осьминог страха обвивал меня своими щупальцами все плотнее…

 Каждому свой крест. Каждому свое блядское существование. Каждый сдохнет как герой. С каждым днем я ощущал неотвратимость смерти все сильнее. Этому миру суждено умереть в корчах и муках…

 Нужно было попытаться бросить пить, остановиться… Я пробовал думать об этом. НО! Я много раз бросал пить, так часто это умеют делать только закоренелые пьяницы…

 Спас – никогда бы не подумал – Псих. Хотя спас ли?.. Но этот вопрос носил уже метафизический характер. Псих позвонил мне днем, когда злое солнце сверлило дырку в моей голове, и позвал вечером на концерт. Бесплатный. Это был шанс. Я спустился вниз в магазин, взял бутылку джина и принялся ждать.

 Ожидание могло бы длиться вечность, но джин помог. Каким-то непостижимым образом он сумел разорвать спираль времени и переместил меня на нужное количество часов вперед. Приблизился вечер, солнце сдало свои позиции, и я тихо злорадствовал, зная, что ему осталось не так уж долго. Ночь – вот время, которое я любил и люблю.

 Часов в семь, начале восьмого я выдвинулся из дома. Соображал я к тому времени плохо, но соображал. Главное – задать вектор, а дальше ноги вынесут. Если вы все еще в состоянии ходить, конечно.

 Прохлада метро привела в чувство. Вой ветра в тоннеле и грохот вагонов сливался в какую-то сумбурную какофонию – что самое странное, приятную моему уху. Видимо, в сознании произошли какие-то необратимые изменения…

 Я выбрался на поверхность на Площади Восстания. Закурил. Мимо тянулась вереница людей – или теней, я не разобрал, - смотреть на которых не хотелось. Я и не смотрел…

 Вскоре появился Псих в компании своих знакомых. В общем-то и моих знакомых, но некоторые из этих людей были мне не очень приятны. Впрочем, как выяснилось вскоре, их компания немного тяготила и Психа. Мы двинулись к клубу.

 По дороге я предложил взять пива. Поддержал мое предложение только Псих. Хотя этого было достаточно, чтобы мы, плюнув на остальных, пошли в магазин. Пиво было холодным и вкусным. Хотя на четвертый день пьянки – какая разница?

 У клуба мы встретили Доктора. Доктора я был рад видеть, хоть при виде меня его явно передернуло.

 - Не важно выглядишь, - заметил он.

 - Я себя и чувствую подобающе…

 - Бухаешь?

 - Нет, радуюсь жизни.

 Доктору было этого достаточно, чтобы прекратить свой допрос. Он тоже сходил взять пива и вскоре вернулся с парой бутылок. Мы встали у входа в клуб и принялись пить пиво. Знакомые Психа исчезли в недрах клуба. И слава богу.

 - А кто выступает-то? – спросил я наконец Психа.

 - Я вообще не особо в курсе. Но есть одна дельная команда – Питер Пэн называется…

 Я глотнул пива – вроде, становилось лучше.

 - И что играют?

 - Хард-рок… не, серьезно – типа Лед Зеппелин, только тексты панковские и драйв…

 - Ладно, посмотрим.

 Доктор хлопнул меня по плечу:

 - Ты как дошел до такой жизни?

 - Ну, шел-шел и дошел…

 - Не хочешь – не говори.

 - Да говорить, собственно, и нечего.

 Он отхлебнул пива.

 - Согласен. Твоя рожа говорит за тебя.

 Мы посмеялись. Потом допили пиво и, аккуратно составив пустые бутылки на тротуаре, зашли в клуб. Где-то в его недрах играла музыка.

 Концерт оказался так себе. Ни рыба ни мясо. Порадовали только те самые ребята, которых знал Псих, - Питер Пэн. Они дали такого забойного рок-н-ролла, что я плясал, не останавливаясь. С потом вышли почти все токсины. Псих что-то кричал, Доктор дергался в языческой пляске, а я махал руками так, словно внутри меня был какой-то сумасшедший механизм. Оторвались по полной что называется.

 Мы разгоряченные и довольные вывалились из клуба. На улицу медленно надвигалась ночь. Настроение значительно поднялось. Псих предложил взять еще пива. Никто не отказался – еще бы. Знакомые Психа исчезли в неизвестном направлении, это тоже радовало – у них были кислые физиономии, словно кто-то им что-то был должен.