Взяв пива, мы вернулись к клубу. У входа стояли музыканты из Питер Пэна. Мы по очереди пожали им руки в знак благодарности за отличный концерт и угостили пивом. Парни не отказались. Поболтали немного о музыке, потом они двинули к метро. Разъезжаться по домам не хотелось. Естественно, откуда-то появилось еще пиво.

 У клуба было много народу, так же отдыхающего и пьющего. Мы зацепились языками с какими-то парнями. Они что-то рассказывали, я особо не слушал. Потом к ним подошли их девушки и тоже что-то говорили. Я опять же не слушал. Псих им что-то вещал. Я же пил пиво и чувствовал некоторое облегчение.

 Потом одна из девушек сказала, что ее зовут Вера, и она хочет быть милиционером. Интересно так получилось: Вера – милиционером. В рифму даже.

 - Зачем тебе это? – решил я вклиниться в разговор.

 - Что зачем? – спросила Вера, не понимая сути моего вопроса.

 - Милиционером зачем становиться?

 Она ненадолго задумалась. А потом принялась сбивчиво выдвигать тезисы.

 - Во-первых, у них красивая форма…

 Я вспомнил серые мундиры, внушавшие страх рахитичным подросткам и лысым интеллигентам.

 - Во-вторых, быть милиционером престижно…

 Мимо промелькнула провонявшая мочой и немытыми телами камера предварительного заключения.

 - В-третьих, я хочу чувствовать себя уверенно. Мне нужна корочка, с которой я ничего и никого не буду бояться.

 Тут она почти попала пальцем в небо. Я ужаснулся от того, что все в этом мире так просто: есть корочка – ты человек, нет – червь навозный. Настроение начало портиться.

 - И, в-четвертых, их, дураков, - она показала на знакомых парней – если надо, от тюрьмы спасу.

 «То есть отмажу, ты имела в виду», - подумал я. Но решил промолчать. Пиво в горло больше не лезло.

 - Понятно, - коротко сказал я, каждой клеткой своего организма ненавидя мир, в котором молодые девушки мечтают быть милиционерами. – Теперь мне все понятно. – Я повернулся к Психу и Доктору, - парни, пошли отсюда, а то меня сейчас стошнит…

 Похоже, Псих понял, о чем я, - он тоже двинул прочь. Доктор попрощался с парнями и пошел за нами.

 - Милиционером, блядь… - изрек Псих.

 - И не говори. Самое забавное – что ради корочки…

 - Да сейчас все ради корочки.

 - То-то и оно, - я остановился, - пойдем еще за пивом, я снова хочу напиться.

 Потом мы пили пиво в парке. На улице медленно, но верно темнело, хоть и стояла пора белых ночей, что, несомненно, означало только одно: время давно перевалило за полночь. Псих опоздал на метро.

 - Ладно, не напрягайся, - я глотнул пива, - переночуешь у меня. Ты же не хочешь быть милиционером?

 - Я ученым быть хочу.

 Псих учился в аспирантуре, и я понимал, о чем он. В стране, где молодежь валом валит в милицию, чтобы сшибать деньги с мигрантов и пьяниц, на науку денег нет.

 Вскоре мы решили расходиться. Доктор жил неподалеку и ему до дома было рукой подать, нам же предстояла небольшая прогулка по замершему (сомневаюсь, что спящему) в ожидании очередной жертвы гетто. Мы распрощались с Доктором.

 - Ну что, пойдем? – сказал я Психу.

 - Пойдем, - Псих как-то странно мотнул головой, - только пивка надо взять.

 - По дороге возьмем.

 Странным образом мы заблудились. Или это проклятое гетто не хотело выпускать нас из своих лап. В общем, нам пришлось поплутать среди узких улочек и темных переулков. И ни одного магазина мы, естественно, на своем пути не встретили.

 Зато встретили весьма странных ребят. Возле среднего класса машины (нам с Психом и самое худшее корыто было не по карману) хорошо одетые парни – были опознаны нами как мальчики-мажоры из таких же мажорных клубов – от души мутузили друг друга. Причем делали они это с каким-то особым зловещим энтузиазмом, словно спрятанная под дорогим шмотьем животная энергия (в общем-то обычных зверьков) наконец-то вырвалась наружу, чтобы крушить всех и вся на своем пути. Их глаза горели ненавистью, а кулаки свистели так, что чувствовалось: кончится все это нехорошо. Мы с Психом быстрой походкой засеменили прочь. Где-то сзади кричали:

 - Да ты пес! И жизнь у тебя песья!

 Я перекрестился про себя. Уж какими бы потерянными для этого мира мы не были, мы оставались все-таки людьми. Из этих ребят, похоже, их кривой мирок животных инстинктов давно вытравил все, в том числе и душу, если она там, конечно, когда-то водилась. Позади автомобиля растрепанный парень в джинсах от «Гуччи» тащил по асфальту тело в таких же джинсах от «Гуччи», вцепившись в его руку. Тело было окровавлено и не подавало никаких признаков жизни, чем особенно напоминало мешок. Так в армии мы таскали тяжеленные мешки с грязным бельем в прачечную, а потом назад – в каптерку.