— Я полночи в ментовке куковала. Словили возле поворота на Абрамцево с мигалками, автоматами, точно мы тонну героина тащим, и ничего не объясняют. Я грешным делом решила, может, Вадим тачку того…

— Ты фамилию своего Вадима знаешь? — зарычала я.

— Ну…

— Как его фамилия, несчастная?

— Не помню, простая какая-то…

— Точно, простая. Николаев Вадим Александрович.

— Ну и что? — В этом месте Женька протяжно свистнула и устроилась в кресле. — Иди ты, — сказала она, немного повращав глазами. — Тот самый?

— Конечно.

— Чепуха получается. Когда мы пришли к нему в офис, он не пожелал с нами встретиться, а вчера вдруг сам явился. А как он вообще нас нашел?

— Объявление, — вздохнула я. — Наверняка это он звонил, якобы с телефонной станции.

— А вот это мы сейчас выясним, — обрадовалась Женька. — Едем к нему немедленно!

Но немедленно не получилось, сначала пришлось найти слесаря, а для этого изрядно побегать, то есть бегала Женька, я сторожила квартиру и прикидывала, стоит ли ей рассказывать, кому она обязана гостеванием в милиции. На все это ушло часа три, не меньше, я так ничего не решила, но, когда Женька вспоминала о произволе милиции и начинала гневаться, я спокойно и даже ласково напоминала, что всем нам свойственно ошибаться, и милиции в том числе, дело это житейское, и не стоит принимать его близко к сердцу. Женька подозрительно на меня поглядывала, но мысль написать разгромную статью вроде бы оставила, по крайней мере, не села за нее немедленно, как это свойственно ее характеру, а решила для начала поехать к Вадиму и вывести его на чистую воду.

— Ты подумай, какие мужики пошли, — качала она головой по дороге в его офис. — Никому верить нельзя. Ведь я была готова поклясться, что он влюбился с первого взгляда… ну, может, со второго… и что? Выходит, все это притворство чистой воды. И никакой тебе любви и замужества в перспективе, а сплошные хитрости.

— Он тебе вопросы задавал?

— Само собой, где родители, чем занимаюсь, какое шампанское мне нравится…

— А по делу? Про Трусова что-нибудь спрашивал?

— Нет. Правда, мы целый час выявляли общих знакомых. Теперь-то ясно, для чего ему это понадобилось. — И многих выявили?

— Многих. Но я его не порадовала. Ни об Инге, ни о ее брате ни словечка не сказала.

Мы покинули такси и через минуту вошли в офис Николаева. Здесь нас ждало разочарование: господин Николаев на работу не явился, возможно, будет после обеда. Не оказалось его и дома. Женька поначалу разозлилась, но, кое-что вспомнив, махнула рукой:

— Он мне должен позвонить часов в шесть, авось объявится.

Мы простились до шести часов и разъехались по домам. В гостиной я обнаружила супруга, который спал на полу по причине жары, сунув под голову подушку с дивана. Спал так сладко, что я не решилась его будить, прошла на цыпочках и устроилась в кресле с намерением обдумать сложившуюся ситуацию, я имею в виду ситуацию с Вадимом, но вместо этого задремала: ночь выдалась не из легких, и моим нервам требовалась передышка.

Из состояния сладкой дремы меня вывел телефон. Я кинулась в прихожую, чтобы поскорее снять трубку, пока настойчивые звонки не разбудили Романа Андреевича.

— Слушаю, — сказала я, а женский голос на том конце провода спросил:

— Кто вы? — Вот те раз, интересный вопрос.

— Я? — Ничего более толкового в тот момент я произнести не могла, а женщина опять спросила:

— Почему вас интересует убийство?

— О господи, — пролепетала я. — Вы Инга? Пожалуйста, поговорите со мной. Что с Лелькой, где ребенок?

— С ребенком все в порядке. Я же написала ее матери, чтобы не беспокоилась. Только он ее не получит.

— Кто? Что не получит? — Такая бестолковость на меня в ту минуту напала, что просто беда. Тут я увидела Романа Андреевича, схватив радиотелефон, он торопливо набрал номер и зашипел:

— Костя, звонят в мою квартиру, определи откуда. — Сжал мою руку, шепнув: — Говори с ней, все равно о чем.

— Он не получит ребенка, — сказала женщина и вдруг всхлипнула: — Он убийца, он его убил. Вы же знаете. Он опять выйдет сухим из воды. Валерки нет, а всем наплевать. Он вор и никогда не увидит своего ребенка. Он должен сидеть в тюрьме. Девочка мне все рассказала. Его дочка знает, что он убийца. — Женщина почему-то не называла имени Игоря, обходясь местоимениями. Она заплакала, а я попросила:

— Пожалуйста, не вешайте трубку, поговорите со мной. Вы должны понимать, что ребенок… — Я услышала короткие гудки и в отчаянии повернулась к мужу. Через несколько минут Ромка, выслушав сообщение, сказал:

— Она звонила из автомата на углу Ямской. Машину послали, но вряд ли успеют ее перехватить, там рядом рынок.

Муж оказался прав. Подъехав к телефонной будке, его ребята обнаружили в ней старичка-пенсионера, а никого похожего на Ингу в радиусе пятисот метров не наблюдалось. Я сразу же позвонила Женьке, через полчаса она приехала и принялась кругами носиться по моей гостиной.

— Что будем делать? — не выдержала я.

— А что мы сделаем, если твой Ромка ничего не смог?

— Я не это имею в виду. Расскажем о звонке Вере?

— Не знаю, — подумав, ответила Женька. — Черт-те что происходит. Сначала эта Инга свистнула собственного ребенка, чтобы подзаработать на нем, а теперь обвиняет Игоря в убийстве брата.

— И еще в воровстве, — подсказала я.

— В каком воровстве? — нахмурилась подружка.

— Откуда мне знать? Она назвала его вором и убийцей.