На этой стадии функция аналитика во многом похожа на функцию Афины, которая является посредницей между Аполлоном и фуриями на процессе Ореста. Защищая аполлонические ценности, аналитик добивается уважения Анимуса пациентки, нарциссическое презрение которой могло преждевременно оборвать идеализированный перенос. Точно так же рациональное понимание негативных аффектов пациентки позволяет аналитику найти особое место фуриям и по крайней мере временно их задобрить, тем самым нейтрализуя чрезвычайно сильную реакцию негативного переноса, способную разрушить аналитический контейнер. Таким образом, действия аналитика вполне отвечают словам, с которыми в «Эвменидах» Афина обращается к фуриям:

Рис. 9.

Поскольку на первой стадии анализа развивается доверие, природа переноса начинает изменяться. Отношения, которые в начале были взаимодействием с хорошим (хотя и замещавшим мать) отцом, в основном шли от головы и основывались на рациональном понимании, постепенно развиваются в отношения с «хорошей матерью», являющиеся более эмоциональными и основанными на эмпатической связи.

Это изменение происходит постепенно и органично. Со временем аналитик становится человеком, заслуживающим доверия, выдерживающим нападки со стороны Анимуса пациента и его Тени, не отыгрывающим индуцированные в нем реакции и не отвечающим пациентке тем же. Существовавшее на первой стадии сопротивление переносу и зависимости проработано. Пациентка постепенно начинает видеть, что она не всегда должна отзеркаливать объект, что она способна создавать собственную реальность и собственный психический материал и что другие люди будут поддерживать с ней отношения.

Одно из сновидений Сары может послужить иллюстрацией этой переходной стадии:

«У меня есть какой-то очень смутный, тонкий, неизвестный материал, который касается других людей и обволакивается вокруг них. Иногда им становится приятно, иногда это подавляет их эмоционально, душит, становится опасным. Лори и адвокаты [из фирмы, где она работала] тоже находятся здесь.

Изумившись, я осознаю, что у них та же цель — уделять все внимание материалу. Лори помогает снять материал, а адвокаты убирают его прочь, когда он становится опасным».

Здесь вся Кассандра — «та, которая душит людей» [157] .

По описанию Сары, материал во сне был «тонким, напоминавшим газ, но он мог стать непонятной массой — цепкой, как паутина, липкой, как грязь или рвота». На той же сессии пациентка сказала, что на работе она чувствовала себя более отдохнувшей, больше была самой собой и позволила раскрыться своей «хнычущей, раздраженной, детской, дурной стороне». В сновидении аналитик, которая все больше и больше принимает на себя роль матери, помогает ей извлечь этот инфантильный полиморфный материал, и адвокаты, символизирующие аполлонический Анимус, убирают его прочь, когда она начинает бояться, что зашла слишком далеко.

Вместе с тем этот сон отражает изменение роли аналитика. Аналитик меньше консультирует и внушает, а больше слушает и отзеркаливает; здесь больше женской восприимчивости, больше бытия, а не действия. Аналитик позволяет побывать в своей роли другому человеку. Пациентка начинает больше использовать аналитика. Здесь возможны просьбы о назначении дополнительной сессии или же истерические телефонные звонки между сессиями. Мне показалось, что на этой стадии мне вполне хватает спокойствия и эмпатии. Одновременно обычно возрастают требования уделять больше внимания. Интрапсихически Эго женщины-Кассандры разрывает свою идентификацию с Анимусом и через проективную идентификацию переходит в область анализа, в котором теперь преобладает материнский перенос.

Как только пациентка расстается с защитой, присущей патриархальной системе, и констеллируется материнский контейнер, возрастают страх, тревога и даже паранойяльные фантазии. При регрессии либидо часто происходит пожирание или заглатывание образов. Несмотря на то, что женщина испытывает радость от того, что ее видят и отзеркаливают, одновременно она ощущает ужас от утраты мистической сопричастности. Таким образом, на этой стадии становится очень важно, чтобы аналитик постоянно пребывал в состоянии отстраненного наблюдающего Эго, не позволяя себеслияния с пациенткой или не вынуждая ее к слиянию и отзеркаливанию (что еще хуже), как, собственно, и поступала ее мать.

Юнгианский аналитик Розмари Гордон предположила, что на этой стадии в фантазиях у некоторых пациенток возникают, например, такие вопросы: «Сохранит ли аналитик в безопасности спроецированные на нее мои части, пока я не смогу их интегрировать? Или же она их отвергнет? Или же она оставит их себе и не вернет мне обратно?» [158]

Здесь роль аналитика во многом напоминает роль заботливой матери, разум и тело которой чувствительны к потребностям своего ребенка. С другой стороны, она как взрослый человек должна быть уверена в том, что вместе с тем удовлетворяет и свои потребности.