Шрифт:
Точно так же, хотя менее явно, аналитический контейнер и аналитик становятся «хорошими объектами», у которых пациентка ищет защиты от болезненного комплекса. На ранней стадии анализа позитивный перенос может поглотить атаки Тени. Но это еще не конец. На самом деле фурии не исчезли, они умиротворены только на время.
Здесь уместно повторить, что стадии аналитического процесса вовсе не линейны, а скорее напоминают спираль. Для истерии характерны ремиссии и обострения. Когда Эго пациентки подавляется из-за наплыва теневого материала, который невозможно ассимилировать, снова повторяется стадия Деметры-Персефоны, чтобы укрепить границы Эго и остановить блуждания матки.
Естественно, не так-то просто заставить исчезнуть темный лик богини. Однако после создания позитивного материнского контейнера пациентка больше готова к встрече с этим ужасным аспектом. Говоря на языке архетипов, Персефона подготовилась к насилию/инициации, которое совершает Гадес, поэтому она может занять свое место царицы подземного мира.
Рис. 12. Геката — богиня в трех ипостасях
рисунок Малларме, 1880
Глава 9. Геката
Благословен тот, кто имеет видение.
Какова природа змея в раю женщины-Кассандры? С точки зрения мифологии, это был Зевс, который позволил Гадесу, своему брату и властелину подземного мира, взять в жены Персефону; однако известно, что Гея была согласна с Зевсом. Здесь есть намек на более масштабный план, на попытку более великого деяния, на coniunctio.
В гомеровом «Гимне Деметре» Персефона рассказывает свою историю:
От серпоносной златой щедроплотной Деметры далече С Океанидами глубоководными дева играла, Средь муравы луговой цветы сбирая: вот роза, Вот шафран, гиацинт, фиалка прекрасная, ирис, Вот и нарцисс, и соблазн нежноликой деве Землею По наущенью Зевса взращен Полидекту на радость Дивноутешный: его созерцают благоговейно Боги бессмертные все и смертные все человеки — Его соцветья взнеслись от его корневища на стеблях, Благоуханьем его услаждалось горнее небо Вместе с ширью земной и соленой пучиной морскою. Дева изумлена и обе длани простерла Эту сорвать красоту, но тут Нисейского дола Вдруг распахнулся простор, и на конях бессмертных воздвигся Многоименный Кроноса сын — государь Полидегмон (Гадес). Деву силком к себе в колесницу златую увлекши, Он умыкнул, а она в слезах громогласно взывала… [162]162
R. Wasson, С. Ruck and A Hofmann. The Road to Eleysis, p. 71. (Гомеровы гимны. К Деметре. — М.: Carte Blanshe, 1995, с. 38).
В процессе потери своей психологической девственности Джейн приснился следующий сон:
«Я прогуливаюсь по центральному парку. Посторонний чернокожий мужчина, весьма грузный, хочет со мной сойтись. Я боюсь и стараюсь не обращать на него внимания. Тогда он говорит угрожающим голосом: „Ну, ладно. Тогда на этом твой путь закончится!“»
Этот сон приснился ей на пятом году анализа, который характеризовался глубокой регрессией на уровень райского уробороса, а также развитием доверия, основанного на симбиотической связи. В процессе анализа проявилась чрезвычайная детская наивность. Сновидение свидетельствует о потере девственности Джейн, о ее потребности в отделении от матери и сопутствующем внезапном появлении очень негативного переноса.
Естественно, Джейн не хотела расставаться с теменосом материнского контейнера, защищавшим ее от столкновения с темнотой, особенно со своими негативными аффектами и агрессией.
Женщина в сновидении отказывается от близости со своим темным Анимусом, чтобы установить с ним контакт или дать ему свет. Ее Эго предпочитает продолжать приятный, хорошо известный путь. И тогда Анимус становится зловещим, угрожает насильно вырвать Джейн из известного ей мира.
С точки зрения психологии, действия Гадеса направлены на то, чтобы разрушить ее симбиотическое слияние с матерью и опустить в темные глубины, в переживания, которые она вряд ли выберет добровольно, но которые в конечном счете могут вызвать у нее расширение сознания. Однако в тот момент она лишь чувствует, что ее изнасиловали.
На этой стадии женщина может воспринимать Гадеса в образе насильника, возникающего в подобных сновидениях, проецируя его на мужчин, существующих в ее жизни, или на аналитика. В начале этого процесса анализируемая научилась справляться со своим нарциссизмом — воплощенным, целостным отношением к себе, несмотря на инфляцию и ощущение величия, — и таким образом исцеляющим то, что Мелани Кляйн называла травмированным интериоризированным объектом Кассандры. Находясь внутри контейнера Деметры, пациентка могла ощутить свою сущность и даже некоторую скованность, при этом часто ее потребности находили некое удовлетворение.
Но впоследствии, как это происходит в истории о Персефоне, когда ее нарциссизм приводит к появлению Гадеса, «с которым мы все встречаемся» [163] , неизбежно наступает время, когда требования пациентки начинают казаться аналитику назойливыми. Независимо от того, насколько можно действительно удовлетворить ее требования, аналитик чувствует, что женщина слишком много хочет [164] .
С архетипической точки зрения, аналитик испытывает воздействие ярости Деметры и ее печали из-за потерянного рая. Произошло нарушение симбиотической связи.
163
Ibid, p. 59.
164
На этой стадии негативный контрперенос должен отличаться от контрпереноса, присущего первой стадии, на которой отвержение чувств аналитика вызвано ожиданиями пациентки, что аналитик будет похожа на ее мать. Это ожидание можно интерпретировать как сопротивление переносу. Однако контрперенос на стадии Гекаты происходит на более глубоком уровне. Он вырастает из связи, характерной для переноса, и может рассматриваться как психологическое сокращение, характеризующееся зрелой беременностью и готовностью к возрождению.