— Однако это не мешает ему оставаться негодяем.

— Как тебя понимать?

По тону его голоса я понял, что нервы его уже на пределе и мне следует быть особенно внимательным и не заходить слишком далеко.

— Во-первых, слишком много велось разговоров; во-вторых, Гец получил деньги вперед и потому потерял всякий интерес к выполнению задачи, и в-третьих, ты вообще работаешь с ненадежными людьми…

— Еще что-нибудь?

— В-четвертых, возможно, Гец выполняет две обязанности.

— В каком смысле?

— В прямом. У тебя взял деньги и у КГБ — тоже. Что ж, семья Ференца Видовича вполне стоит нескольких десятков тысяч форинтов.

Он долго думал. Морщины глубже обозначились на его худом лице, взгляд сделался мрачнее.

Я волновался, понимая, что либо достигну цели, либо восстановлю против себя Видовича и всю его банду. Я понимал, что рано или поздно драка все равно состоится, но пока начинать ее было еще рано.

— Это серьезное обвинение! — проговорил он после долгого молчания.

— Это только предположение, но из четырех возможностей одна может быть верной.

Он снова задумался.

— Но доказательств-то нет!

— Никаких. Однако факт остается фактом — семью твою до границы вели люди Геца, где их и схватили.

— А как бы ты поступил на моем месте?

— Советы давать легко, тем более что за них не нужно платить.

— И все же?

— Надо смотреть правде в глаза. Если я не в состоянии оказать помощь собственной семье, то я бы постарался узнать правду, а для этого обратился бы в полицию.

После этого разговора Видович, видимо посоветовавшись с кем-то, подал на Геца заявление в центральную полицию. В ходе расследования, вернее говоря, во время домашнего обыска у Геца был обнаружен 32-ламповый радиопередатчик, игравший в период мятежа немаловажную роль, а также ряд шпионских донесении.

После этого на Видовича со всех сторон посыпались удары. Он был сильно скомпрометирован, и после нескольких месяцев проволочки его, несмотря на влиятельных покровителей, с большим трудом пустили в Америку.

Образно говоря, мне одним ударом удалось убить сразу двух мух.

Важным качеством нашей разведки было то, что она не преследовала агрессивных целей. Не было проведено ни одной акции, направленной на свержение какой-либо власти или режима. Основная ее цель сводилась к разоблачению шпионско-диверсионной деятельности, направленной против Венгрии.

Руководители нашей службы, проанализировав сложившуюся ситуацию, решили, что в отношении политической эмиграции вполне можно применить метод, который всегда давал хорошие результаты — разобщение эмигрантских кругов. Известно, что лучше иметь дело с двумя или даже несколькими грызущимися между собой группами эмигрантов, чем с одной объединенной. Руководствуясь этим, я и готовился к встрече с Белой Кираем на конференции «борцов за свободу» в Вене, задавшись целью подорвать доверие собравшихся к генералу, уменьшить число его сторонников, создав тем самым условия для сколачивания вокруг бывшего хортистского генерала Лайоша Дальноки нового союза «борцов за свободу».

В банкетный зал ресторана в Рихтергассе с видом героя важно вошел одетый в дорогой гражданский костюм Бела Кирай. Когда он увидел меня, ресницы его дрогнули. Он знал, что я отрицательно отношусь к нему, причиной чего было его поведение на конференции в Страсбурге, а также его безответственная деятельность в деле подготовки МОН.

Кирай не мог понять, зачем я сюда явился. На какое-то мгновение он сначала сник, но, увидев своих приверженцев, взял себя в руки.

В своей пространной речи он остановился на положении в «Союзе венгерских борцов за свободу» и национальной гвардии, подчеркнув при этом ту огромную роль, которую они играли в западном мире.

О самом себе он прямо не говорил, но из сказанного им всем и так стало ясно, что это именно он «шел по пути Кошута». В заключение Кирай во всеуслышание заявил, что его организация является полностью независимой организацией, а затем пригласил выступить желающих.

Когда же я первым попросил слова, он был буквально ошарашен этим. Затем по лицу его пробежала гримаса, но не дать мне слова он не мог.

— Господа! — начал я свою речь, заранее обдумав все детали. — Мы с вами только что выслушали выступление генерала Белы Кирая, председателя «Союза венгерских борцов за свободу». И вот теперь я, как представитель «Венгерского революционного совета» в Австрии, как вице-президент этого совета, хочу спросить его, разделяет ли он платформу «Революционного совета» или не разделяет?

— Я отклоняю этот вопрос! — выкрикнул Кирай.

— Однако не вы ли, господин генерал, лично уверяли в Нью-Йорке нашего генерального секретаря в том, что рассматриваете организацию «Союз венгерских борцов за свободу» как часть «Венгерского революционного совета»?! То же самое вы повторили и в Вене в присутствии Анны Кетли. Но одновременно с этим вы дали обещание Тибору Экхарду и «Венгерскому национальному комитету». Здесь же вы только что говорили о какой-то независимости. Так где же правда?