— Мне он обязан ответить.

— Обязан? — Мой собеседник буквально онемел от моей наглости. Он наверняка счел меня просто нахалом. Еще бы! Какой-то неизвестный тип, едва успев приехать, смеет говорить в столь самонадеянном тоне о самом влиятельном деятеле венгерской политической эмиграции! Наконец Томас обрел дар речи:

— И что же его к этому обязывает?

— Вероятно, долг чести…

По губам моего собеседника скользнула легкая усмешка.

— …Или желание сохранить свое политическое реноме. Уж это наверняка! — закончил я.

— Скажите, откуда у вас такая поразительная самоуверенность? — Молодой человек смотрел на меня во все глаза.

Он явно не умел владеть собой. В эту минуту я раскусил его до конца. Унылое и поблекшее, хотя и молодое еще лицо его выдавало усталость и разочарование. Видимо, ему довелось пережить немало испытаний, а может быть, и унижений до того, как он сумел пробиться на свою нынешнюю должность. Его использовали для черной работы, и он принес своим покровителям немало пользы. А теперь с ним, как и со многими ему подобными, «великие вожди» эмиграции даже не здороваются.

И тут неведомо откуда является субъект, у которого нет ни денег, ни положения, ни крыши над головой, и осмеливается произносить крамольные речи об одном из идолов!

Я не спешил с ответом, и молодой человек повторил:

— Так все-таки откуда?

— Скажите, господин редактор, вы читали «Белую книгу» о суде над заговорщиками в 1947 году в Будапеште?

— Разумеется, но…

— Найдите в ней показания депутата Ласло Дюлаи. Там он говорит обо мне. Тогда вы поймете откуда.

Томас попросил минутку подождать и вышел. Вернулся он через четверть часа.

— Господин депутат, вас примет мистер Хилл, американский директор нашего отделения.

В бюро радиостанции «Свободная Европа» мне дали адрес Ференца Надя, проживавшего в США, на собственной ферме в Херндоне, потом устроили интервью перед микрофоном, за которое я получил свой первый в «свободном мире» гонорар, а Томас пригласил меня на обед в маленький ресторанчик по соседству, во время которого предложил мне свою дружбу. За обеденным столом он назвал свое настоящее имя — Арпад Фехервари.

Он оказался славным и по-своему порядочным парнем. Я принял его предложение и не ошибся. Уже значительно позже, после разгрома контрреволюционного мятежа в Венгрии, он порвал со «Свободной Европой», добровольно покинув свою неплохо оплачиваемую должность…

После обеда в ресторанчике, прежде чем распрощаться со мной, он спросил:

— Где ты ночуешь?

— Пока нигде. В Эйзенштадте мне указали адрес одного из лагерей для беженцев.

— Которого? На Хайдештрассе?

— Да.

— Малоприятное местечко. К сожалению, я не могу пригласить тебя к себе, так как сам снимаю комнату. Да и правила для наших сотрудников весьма строгие. Начальство печется о нашей безопасности, но еще пуще боится утечки информации, которой мы располагаем.

— Интересуются, кто бывает у вас в гостях?

Фехервари кивнул:

— Проверяют. Всех приятелей и приятельниц тоже. Кроме того, примерно раз в полгода нас возят в Мюнхен для испытаний на «детекторе лжи».

Я уже был информирован об этом американском изобретении. Поскольку я и сам мог быть подвергнут проверке на этой машине, необходимо было подготовиться, узнать ее слабые места. Мне были известны принцип и методика действия этого сооружения — неожиданные вопросы, шоковое воздействие на психику, возбуждение импульсов подсознания и прочие прелести. Собственно говоря, речь шла о психотехнике, и человек, постигший все эти тонкости, вполне мог противостоять хитроумному механизму.

Я сделал вид, что слышу о «детекторе лжи» впервые. Более того, я даже разыграл возмущение.

— Ты шутишь! Неужели здесь, в свободном мире идей и взглядов, применяют такие средства? Не может этого быть!..

Мой собеседник грустно кивнул:

— Убедишься сам. Если ты будешь иметь дело с американцами, рано или поздно и тебе этого не миновать.

Обед оказался вкусным, разговор интересным, и я почти в веселом настроении отправился искать лагерь для беженцев в районе Зиммеринг, предварительно совершив неторопливую прогулку по Мариахильферштрассе, чтобы поглазеть на витрины магазинов.

Витрины ломились от товаров, люди на тротуарах были хорошо одеты, по мостовой сплошным потоком шли автомобили. В одном месте поток лимузинов прервался — по улице катил миниатюрный экипаж-ландо, который тащила четверка забавных маленьких пони в разукрашенной сбруе. Знаменитая трикотажная фирма миллионера Пальмерса рекламировала свои изделия. Зрелище было действительно забавное, прохожие останавливались, смотрели и улыбались, я тоже остановился. Кто мог предположить, что два десятилетия спустя имя Пальмерса я прочитаю на первых страницах западных газет в связи с его похищением группой террористов с целью выкупа?