Глинобитные печи делают без применения каких-либо металлических деталей. Исключения — заслонка и вьюшка. Однако в Сибири до конца XIX века трубу после топки вместо металлической вьюшки закрывали плоским камнем, плитняком. Закрывали трубу каменными задвижками не в избе, а на чердаке. Для этого там, в трубе, устраивалось специальное углубление. Разумеется, природный камень, имеющий шероховатую поверхность, не мог плотно прилегать к трубе. Поэтому, чтобы тепло не выходило из печи, каменную задвижку, перекрывающую дымоход, дополнительно засыпали сверху толстым слоем сухого песка. Ящик или кадка с песком всегда находились рядом с трубой.

Другой вариант вьюшки я видел в Донбассе уже во второй половине 20 века. Плетёная из лозы поверхность, густо набитая обожжённой уже до звона глиной. Тяжёлая, зараза.

В сходной глинобитной технике на «Святой Руси» делают и другие части дома. Никогда бы не подумал, что ножки главного стола в доме можно делать из сырой глины. Для меня стол — нечто движимое, жена каждые три года заставляла переставлять мебель. Ну, или менять… Квартиру, город, страну… Здесь каждая вещь имеет своё место. Всегда, «с дедов-прадедов». Так что ножки стола можно слепить из глины и обжечь. И в Киеве, и в Муроме — есть примеры. И наоборот — сам дом недвижимостью не считается. В отличие от печи. Бывает так, что печку ставят прежде самого дома. Так она и сохнет быстрее, на ветерке. А уж потом, вокруг печки, смётывают сруб. На пожарищах так всегда — дом ставят вокруг печки. А горят здесь… регулярно.

…

Куча мастерства, таланта, чутья… Даже легенд, песен и сказок. Немало супружеских пар начиналось в здешних селениях вот с такой общей работы. И дело не только в том, что когда девки ногами глину месят, то поднимают подолы, и даже коленки видать. А в том, что в такой общей и довольно тяжёлой работе, в песне, в застолье — человек вообще хорошо виден.

Уровень мастерства мастера-печебоя… близок к колдовству. Ну, положим, эластичность глины «на пальчик» я и сам определить могу. Но «контроль качества» при укладке раствора… Я смолоду довольно много повозился и с бетоном, и с раствором. Правда, не глиняными — цементными. Кое-что понимаю. Как работает в руках вибратор… Не тот, который «для лечения женской истерии», а которым уплотняют бетон, заливаемый в арматуру, в опалубку… С чекмарём часто дела иметь не приходилось, а вот трамбовка… Как от неё спину ломит, как каждый удар отдаёт в плечи, в локти, в кисти… Как мгновенно появляются мозоли на руках от её рукояти… Десяток молодых людей, молотящих в глину разным инструментом, с разным навыком, с разной силой, красующиеся перед десятком девиц… Однородность монолита, формируемого такой командой… «сойдёт по сельской местности».

Ладно, «набили печке морду». В смысле — чело. Дальше — неделями сушить при открытых дверях. Уточню: в избе одна дверь и одно-два маленьких, в две ладони, оконца. Сверху — потолок из половинок расколотых брёвен. Они засыпаны сырой просеянной землёй.

Ну что, будем, как Добрыня Никитич после боя со Змеем, просить:

— Расступись мать сыра земля. Прими кровь змеиную.

В смысле: сырость домашнюю. На улице — нормальная среднерусская атмосфера. У нас тут сезона дождей не бывает. Соответственно, не бывает «сезона без дождей». Предугадать, как быстро высохнет печь — невозможно. Может — две недели, может — два месяца. Готовность печки определяется тычком — как глубоко вмялся палец. Вы можете два месяца тыкать каждый день пальцем с одной и той же силой?

Всё это вычитать нельзя. Нужен личный, многократно повторённый опыт. Тактильный, визуальный… Годы ученичества под присмотром мастера. Вечно пьяного, слегка поддатого с утра и «совсем готового» к вечеру. Раздающего демонстративно подзатыльники своим ученикам: «Бей своих, чтоб чужие боялись», «гля каки у меня шнурки на посылках». От этого и почёт, от этого и оплата: терпят же, не уходят от такого злыдня. Значит — хороший мастер.

Отдельная тема: затопить и прогреть курную монолитную глинобитную печь. Чтобы не растрескалась, чтоб не прогорела… Как затопить, как выжечь деревянные остатки, как подымать жар, с какой скоростью… Стандарта нет, каждая печь — уникальна. Поэтому после печебития хозяйка сама месяцами ходит битая: сразу понять все закидоны нового отопительного прибора — невозможно, а кушать хочется каждый день.

Если сын приводит в дом жену — в ложкомойки. Подпустить чужую бабу к нашей кормилице-красавице?

«Мальчик спрашивает папу-программиста:

— А почему солнце восходит на востоке, а заходит на западе?

— Точно не знаю, но ты, пожалуйста, ничего не трогай».

…

Искусство. Которое мне нафиг не нужно, поскольку мне нужны кирпичные печи.

У глинобитных есть несколько принципиальных недостатков. Прежде всего — основа. Под. Нагрузки — и термические, и механические — чересчур велики. Вот поэтому — на печное донышко укладывают черепки от битой посуды. В моё время — настоятельные советы использовать даже и в глинобитной печке в этом месте нормальный, обожжённый кирпич. «Попадание на под выплёскивающейся при варке пищи приводит к его растрескиванию». Ага. Только это — мягкий вариант. А вот когда 150-миллиметровая, обожжённая до стального звона, пластина взрывается прямо под действующей, топящейся печью… Одна из раскопанных в Поднепровье печек этой эпохи имеет следы шести замазок пода. Шесть капитальных ремонтов.

Второе, из-за чего я, собственно, и голову себе ломаю — труба. В таких технологиях — трудоёмка, ненадёжна, неустойчива, пожароопасна. Снова в моё время рекомендуют — печь хоть как, но трубу ставить из калёного кирпича. Нагрев печки происходит неравномерно, и сильнее всего отстаёт именно труба. И в начале, при первичном протапливании, и потом, при нормальной эксплуатации. Конец трубы — в окружающей атмосфере, само тело — в доме. Перепад температур в сорок градусов только по наружной поверхности — нормально каждую зиму. Изнутри-наружу — и двести сорок. Конденсат, дождь, снег… Как было уже сказано: сезона дождей на Руси нет. Так что — всегда.

За исключением единичных случаев, здесь труб нет. В роли дымохода работает само жилое помещение. Напихали в топку дров, а они назад. Дымом да копотью. Никогда не пробовали жить внутри действующего дымохода? Не бомжевать в коллекторах теплоцентралей, а именно что внутри. Ближайший аналог — беспризорники из асфальтовых котлов времён НЭПа.

Над печным устьем постоянно вырастает расширяющийся кверху чёрный конус сажи. Печь — «курная», топится — «курится», непрерывно. По Московским указам: от Покрова до Благовещенья. Отзвук этой традиции я видел и в конце 20 веке: дана команда — «холодно считать с 15 октября» и весь сентябрь и половину октября мои программеры возле Полярного круга — программирует только в валенках. Европейский-американский климат-контроль… Ну, это уже от других технологий, не от курной печки.