Стоп, Ваня. Опруссачиваешься. Как те пруссы, которые людей в «Паучьей веси» резали и от того пьянели. Пока головы не потеряли. Сперва — в переносном, а потом — и в прямом смысле этого слова.

Уйми-ка гадостность свою. Не от того, что так — и думать стыдно. У тебя, Ванюша, стыда нет — нелюдь ты бесстыжая. Просто есть понимание опасности: восторг садизма — путь к сумасшествию. Меньше эмоций, больше конструктива. Давай-ка пробежимся по множеству оперативных целей с проставлением приоритетов.

Первое, главное… Главное — вытащить Акима. Соответственно — знахарка. Значит — не тратить время на вынимание души из этого… «обманувшегося мужа», а сыскать «светоч здравоохранения». Надо ехать.

Второе. Можно смеяться над моей манией величия, но Ивашка, «мой человек», мне — дороже гурды. Хорошие клинки в этом мире встречаются значительно чаще, чем человек, которому я могу доверить свою спину. Которая вообще, на весь этот мир — единственная и неповторимая. Значит, надо идти к Ивашке и быстро. Если он… странный, то может чего-то странного понаделать. И — необратимого.

На третьем месте — этот пресловутый кусок железа. Жалко. Но не на третьем, а на четвёртом. Потому что я не верю, что Ивашко может сам дойти до состояния, при котором забудет, перестанет чувствовать свою саблю. Она ему как часть тела. Вы можете самостоятельно потерять руку или, там, задницу, и не заметить? Я — нет. Не верю.

Значит — ему помогли. Как? Кто? Кто бы это ни был — воровать у меня нельзя. Постоянно действующий «Принцип неотвратимости наказания» — экономически чрезвычайно эффективная вещь. Выгоднее торговли оружием, контрабанды золота, наркотиков и проституции. В развитых экономиках начала 21 века — сохраняет до четверти валового продукта. В моей России… ладно, не будем о больном.

Найти «помогальника» и публично убедить. В неправильности содеянного. Пристыдить принародно. «Борис, ты неправ» — и в морду. От всей души. Хорошо бы, по возможности, при этом вернуть железку. Просто для убедительности постулируемого принципа. А «помогальник» должен кричать, писаться и подыхать. Опять же — для убедительности и наглядности. Указанного выше принципа.

Затянувшаяся выразительная пауза общего молчания была прервана скрипом рассохшейся лавки: осознавший своё вероятное будущее Гостимил стёк на пол, на колени передо мною.

— Господине! Боярич! Люди добрые! Братчики! Не виноват я! Не брал! Не видал, не трогал! Даже и в мыслях не было! Христом-богом клянуся! Пресвятой Девой непорочною! Всеми ангелами святыми небесными! И серафимами, и херувимами! Не брал я! Господине! Смилуйся! Всё возьми, всё что глянулось! Только не губи душу невинную! Не виноватый я!

По взмаху его руки рядом с ним на колени упала и его супруга. Воткнулась лбом в пол и своим негромким монотонным воем составила аккомпанемент беспорядочным истерическим умоляющим выкрикам мужа.

Ложный донос, «клепание вины» — одно из самых распространённых правонарушений в «Святой Руси». Уже и в «Русской Правде» от этого пытаются защититься. Вводя, например, понятие «полный видок» — семь взрослых свободных мужчин, которые должны подтвердить обвинение. Позднее, в Московской Руси, появляется поговорка: «доносчику — первый кнут». «Презумпция виновности» всякого добровольного помощника государства. Не может нормальный честный человек добровольно помогать государству в исполнении его законов. Нашему государству. По мнению самого нашего государства.

Любая властная система, хоть демократическая, хоть тоталитарная — держатся на массовом добровольном доносительстве. Иначе невозможно обеспечить контроль исполнения населением законов. В России это вечная проблема: «Суровость российских законов компенсируется повсеместной необязательностью их исполнения». А если законы не исполняются — зачем они? Вместе с пирамидой власти, которая и имеет моральное право на существование только пока удерживает население в пресловутом «правовом поле».

«Стучали, стучим и будем стучать» — основа демократии. В европейских странах этому учат в средней школе: «стукни» — помоги своей стране. Параллельно с обучением мастурбации: помоги себе.

Но в любой системе люди остаются людьми — решают свои личные проблемы с помощью всех доступных инструментов. Включая правоохранительную систему. Так что ложные доносы были, есть и будут. В обоих вариантах: просто «ложный» и «заведомо». Странно, что этот очевидный аспект не рассмотрен утопистами. Хотя… У Стругацких есть близкий сюжет. Правда, не по имущественным, а по гебешным основаниям. Вопрос о ложности «сигнала» в своей конкретной ситуации классики оставили открытым.

Детали только в том, как система отфильтровывает ложные сигналы. Московская: принципом «доносчику — первый кнут». Демократическая: суммой платежа при возбуждении иска. Ювенальная юстиция в скандинавской модели вообще стопоров не имеет — «дети же!». Сначала отрабатывается «стук», потом долго и коряво выясняется: «а что это было?».