– Это тяжело принять. Мой совет: ещё раз перечитай историю Эрвина и Лелии. Перечитай... и сделай, как Эрвин.

Вампира жутко улыбнулась - улыбкой мертвеца:

– И на рассвете... стать пылью... в лучах солнца?

– Нет. Я бы этого не хотел. Никто в Ордене этого бы не хотел. Ты сейчас в шаге от исцеления. Найди Избранную и избавься от своего проклятия... и от проклятой связи с куклой.

Мира поднялась. За время разговора она словно постарела и уменьшилась - маленькая старушка, руки висели плетьми. Она силилась найти какой-то довод против истины Латэ. Но в голове была чернота. Пустота.

Безнадёжность.

– Я сделал всё, чтобы приблизить конец мира.
– Латэ нервно улыбнулся тонкими губами.
– А ты... ты моя стрела. Ты летишь в выбранную мной цель... Ты непременно поразишь её! Только не ослабей, только не сомневайся. Лети! Ты приведёшь в Орден Избранную и начнётся совсем другая сказка. Новая сказка! Вы сами напишете её.

Мира отпрянула. Старая чёрная злость, сбросив оковы, подняла голову:

"Старый паук! Старый интриган! О чём он? Избранная?
– какое пустое слово теперь! Прочь все, ей больше нет дела до Ордена!" -

– Да будьте вы прокляты!
– таким же звенящим шёпотом, ничуть не боясь: всё страшное уже случилось.
– Чем вы лучше Дэви?! Единственный шанс, когда Дар мог стать нашим, был упущен! Вы всё медлили, медлили... потому что не верили в Избранного! И вы закрыли перед древней надеждой двери, усомнившись! Вы сами прогнали это чудо с порога, а теперь тщитесь заманить обратно?!
– Ха-ха! Как вы лжёте... Если кто и проклял несчастный Дар, так это вы и подобные вам! Да я... живее вас! Кого вы видите, когда смотрите в зеркало?
– Чудовище!

Его глаза смеялись, но губы были плотно, скорбно сжаты.

– Винсент давно мёртв, Дар не спасёт его - и это вы виновны в его смерти!
– завизжала Мира.
– Не увиливайте! Вы всё понимаете... И я служила вам! Пятнадцать лет! Ненавижу!
– она осеклась.
– Я ничего больше не сделаю для вас! Вам нужен, но мне больше не нужен Дар!

Латэ отвернулся от её злых глаз, печально, но непобеждённо усмехаясь.

– Тогда уходите, Вако, - ровно сказал он.

Мира затихла от этого нового тона, поняв, что сейчас ей доведётся увидеть старого главу Ордена в ярости... Но старик помолчал минуту, глядя прямо перед собой, часто моргая. И только коротко сказал, пожевав губами:

– Удачи тебе, Крылатая.

Ночь замерла, в затихшем, чего-то ждущем мире лишь она, тень, продолжала свой полёт - в Пустоту. Она бежала. Прочь от страшного знания, прочь от безжалостной памяти, прочь от безысходной боли - прочь...

"Ненужная тревога, напрасная тревога!
– она ещё пыталась убедить себя.
– Успокойся, наконец! Латэ стар, он выжил из ума, бредит... А Даниель просто хочет лишить тебя надежды, чтобы ты подчинялась ему! Успокойся. Между тобой и Винсентом связь не крепче той, что соединяет любого обращённого с создателем".

Но вампирша тут же вспомнила момент у зеркала Регины Вако, когда она отслеживала все нити своего проклятия. Нить, ведущая к Винсенту, ещё тогда показалась ей странной. Слишком прямая, слишком чёткая, слишком крепкая!

"А ошейник? Почему охотники не наградили Винсента таким же ошейником, как у тебя? Глупо надеяться, что новообращённый справиться со своим проклятием! А ведь всё просто: рабу не нужна кровь для питания, нет у него и чувства вампирского голода, раб питается крохами со стола хозяина. А, чёрт возьми, его последняя картина?! Нельзя так нарисовать восход солнца по памяти! Значит, он выходил на открытое солнце - немыслимо для Высшего, но возможно для раба! Значит..."

Мира сдавалась.

Она бежала... или летела? Где-то между землёй и небом... Исчезли все краски, стихли все звуки, пропал мир вокруг.

Как же она обманывалась так страшно столько лет?! Как она забыла, что у carere morte нет силы, возвращающей мёртвых в мир живых, а есть проклятие, насмешка Бездны?! Просто ей не нужна была бессловесная кукла! Ей, как несчастному Эрвину, нужен был живой человек, любимый! Любовь набросила ей повязку на глаза: вот почему она не замечала никаких признаков своего страшного деяния!