– О чем вы говорите?! – воскликнул Фрэнк с видом оскорбленного достоинства.

– Об убийстве, убийстве двух человек. Зачем вы привезли меня сюда? Глупо думать, что старику взбрело в голову зарыть деньги в таком месте, как это, далеко от города, к тому же здесь часто ночуют рыбаки. Нет, Трухильо не любил разлучаться с деньгами. Они у него всегда были поблизости, чтобы пощупать их, коснуться, хотя бы взглядом. Итак, все очень просто: вы привезли нас сюда, чтобы убить. Тогда добычу можно будет поделить всего лишь на две части: вашу и Хулии.

– Доктор Мирамар!

– Оставьте! Хотите, я скажу вам, как все должно было произойти? Как только он войдет с кирками и лопатами, которые никому не нужны, вы выхватываете пистолет и всаживаете ему и мне в брюхо всю обойму. Место ведь для этого вполне подходящее, не так ли?

– На мой взгляд, у вас слишком богатое воображение.

– Ничуть. Просто некоторые вещи лежат на поверхности… Но разумеется, все обернется по-другому. Завтра поутру здесь обнаружат не два трупа, а один. Ваш.

– Вы так думаете? – Фрэнк выплюнул окурок и раздавил его каблуком.

– Я в этом уверен. Вы упустили из виду одно обстоятельство; мы с ним столковались, мы всегда находим общий язык. Когда вы приехали из Соединенных Штатов, он снова ожил. Впрочем, он жил и все это время, хотя считался мертвецом. Вы заметили, как он изменился? Совсем другой человек, совсем другой. И отнюдь не расположен позволить вам удрать, прихватив с собой Хулию и деньги. Это было бы совсем глупо, неужели вы не понимаете?

– Вы ошибаетесь…

– Нет, не ошибаюсь, я раскусил вас. Никогда в своей жизни я не был столь проницателен. И чтобы подтвердить свою правоту, я принес с собой эту штуку, – его правая рука, которая до сих пор пряталась в тени, сжимала револьвер. – Вот почему я сказал вам, что ваши замыслы провалились. Не вы заберете у меня ключ, а, наоборот, я заберу у вас карту и пластинки с шифром. Как вам это покажется?

– Задумано неплохо. Но как вы уедете? Вы не знаете места, куда за мной приплывут.

– Действительно не знаю. Но не будете ли вы так любезны назвать мне его перед смертью? Там, куда вы отправитесь, оно вам уже не пригодится.

– Очень сожалею, доктор Мирамар, но это место знаю только я и никому его не назову.

– В таком случае я сам придумаю способ убраться отсюда. А денег у меня к тому времени будет предостаточно, вам не кажется?

– Вы недооцениваете других, а себя считаете очень умным, так ведь?

– Отнюдь. И только не говорите мне, что у вас в рукаве козырной туз. Я не верю в подобные чудеса, а особенно в такой ситуации. Или вы хотите произвести на меня впечатление? Все равно кирки и лопаты понадобятся нам, чтоб вырыть для вас могилу.

– Скорее для вас, доктор.

– Итак, – доктор поднялся на ноги, – по-моему, хватит болтать. Прошу вас отдать мне карту и пластинки. – Он протянул левую руку. – Мы вам за это будем очень признательны.

– Он не сможет быть мне признательным, потому что вы его убьете, едва покончите со мной, угадал?

– Нет. Я, приятель, остаюсь верным тому, кто верен мне.

– Значит, вы остались верным моему отцу? И своей жене?

– Ваш отец постоянно ошибался, и я не предал его, а просто помог ему в его замыслах. Что же до моей жены, то это случай особый, и я не намерен обсуждать его ни с вами, ни с кем-нибудь еще.

– Я не верю ни единому вашему слову.

– И не надо, однако мы отклонились от главного. Итак, дружище Фрэнк, если вы не дадите мае того, что я прошу, я буду вынужден выстрелить раньше временя. Считаю до пяти. Раз… два… три… четыре…

Дверь вдруг распахнулась, и на пороге встал человек с ружьем в руках. Он не принес ни кирок, ни лопат.

– А вот и он, – сказал врач, – и ты мог думать, что вам с Хулией удастся обмануть его?

Человек улыбнулся, взглянул пренебрежительно на Фрэнка, потом на врача и высокомерно произнес:

– Оставь его мне.

Он прицелился, с невероятной силой из дула ружья устремились гарпуны, пронзившие жертву насквозь; несчастный так и остался с широко открытыми от удивления глазами, намертво прибитый к стене.

Женщина заметно нервничала, и тон ее, обычно сухой стал гораздо мягче. От нее он узнал, что доктор Мирамар не ночевал дома. Осорио повесил трубку. Отсутствие доктора и обнаруженный в мучных шариках, которые дали попугаю, цианистый калий ставили перед следствием новые вопросы. Выходит, доктор понял, что ему уже невозможно подтвердить свое алиби, и удрал за границу? Кто из подозреваемых мог воспользоваться цианистым калием? Кто мог приобрести его? Кто дал его попугаю? Хайме? Убийца Хайме? Хосе Антонио? Или доктор Мирамар?