– Четвертый пункт. После возвращения в Берлин – экскурсия по подвалам гестапо. В связи с тем, что штаб-квартира тайной полиции разрушена, Вам придется прорываться – в обоих смыслах слова - туда самостоятельно. Кайло, лом и лопата уже подготовлены. Динамит, который разорвет Вас в клочья, - тоже. Успешное окончание Ваших титанических каторжных трудов – развалины обширные, здание гестапо крепко забетонировано – будет поощрено бонусом: личной встречей с «папой Мюллером». Он тоже приготовил дорогому вождю новинку.

– Мюллер, что Вы там понапридумывали?

– Допрос с применением новейших средств развязывания языка, - учтиво поклонился шеф тайной полиции с таким видом, будто дарил ценный подарок.
– Заразим Вас, помимо всего прочего, тифом – а лечить не будем.

– Чего будем допытываться?

– Признания, что Вы – тайный агент Сталина. Кстати, Борман уже признался – и это неведомым образом просочилось на землю. Даже генерал Гелен в своих мемуарах изобразил Вашего заместителя по партии «советским шпионом». Теперь средства массовой информации сотен государств обгладывают и облизывают эту дезинформацию, будто стая голодных шакалов – сухую кость.

– А что еще делать продажной прессе! С Геленом - разберемся! Но Вы , Мюллер, меня огорчили. Банальные пытки в гестапо, прививки заразных болезней (это, кстати, Вы украли у концлагерных врачей) – вот и весь Ваш экспромт?

– Обижаете, майн фюрер! Ради Вас и товарищей по партии я разработал уникальную программу обмена практическими навыками с коллегами из НКВД! Про этих русских народных умельцев рассказывают невероятные истории. Якобы они сумели получить показания от мумии египетского фараона: он (или мумия – она?) рассказал в деталях, как в течение трех тысяч лет готовил покушение на еще не родившегося товарища Сталина. Очень занятые, востребованные в СССР специалисты. Только моя личная договоренность с министром Берия позволила забронировать лично для Вас эту эксклюзивную услугу.

– Я был прав, обвиняя шефа гестапо в прорусских симпатиях!
– воскликнул начальник политической разведки Вальтер Шелленберг – и тут же заткнулся, когда на него упал бешеный взгляд наци №1. Тот продолжал осыпать Мюллера вопросами:

– Тема допроса у русских?

– От Вас будут добиваться признания, что Вы - тайный руководитель еврейской террористической организации «Хагана».

– Основание?

– Евреи в 30-е годы тоже устраивали массовые теракты, взрывали отели и автобусы, бросали бомбы в англичан, как и немцы. Кроме того, основатель нацистской партии Дрекслер утверждал в листовках, будто Вы вели антипартийную работу в интересах мирового еврейства.

– Да, мне у сталинской своры стоит антисемитизму поучиться. Но подозревать меня в теплых чувствах к евреям – глупость, до какой только этот идиот Дрекслер, которого я сверг, мог додуматься! Единственное, в чем я готов признаться даже без пыток, - это стремление к общемировому господству!

– Русские именно за это больше всего Вас ненавидят!

– Естественно. «Именно величие целей отпугивает мелких людей...»

– Майн фюрер, согласно разведданным, Сталин сам мечтает о том же, а другим таких амбиций не прощает. Что касается большинства...

– Довольно, Мюллер! Я готов говорить о советском генералиссимусе, выдающейся личности, но не о каком-то расплывчатом «большинстве». «Весь прогресс и вся культура человечества покоятся исключительно на гениальности и энергии личностей, а ни в коем случае не являются продуктом «большинства». Чтобы наша нация могла вернуть себе свое величие и свою силу, она должна суметь культивировать личность и вернуть ей все права».

Впрочем, к этой теме мы вернемся позднее. Для экономии времени и усилий, фрау Шредер, - обратился Адольф к своей секретарше, - запомните мой приказ — писать ведь не на чем. Загородную прогулку отменить: в выхлопную трубу подышу здесь – с тем же эффектом. Электричество в рейхсканцелярии пока не отключено, гнилая брюква, пулеметы, патефон, развалины, взрывчатка, кирки и лопаты есть. Зачем куда-то ехать? Так что дискотеку устроим тоже здесь. Далее: советских экспертов вызвать сюда – в мою резиденцию. В сталинскую зону нога моя не ступит: он со мной такое сотворит, что сам Дьявол ужаснется. А сейчас проведем внеочередное заседание правительства. Тема – награждение. Кандидат на присвоение ордена доставлен?

– Яволь, майн фюрер!

– Прекрасно! Господа, прошу за стол!

– Это еще зачем?
– удивился Ельцин.
– Нешто мертвецы едят?

Рядом появилась мрачная душа, на которой черная эсэсовская форма белела, будто слегка загрязненный снег на фоне кучи антрацита.

– Я - Отто Дитрих, пресс-секретарь рейха, дам Вам необходимое пояснение. На трапезах в нашей зоне гости получают не телесную пищу, а духовную – из речей вождя нации. Так, кстати, было и в эпоху Тысячелетнего рейха. Дело в том, что у фюрера «речевой эгоизм. Гитлер был неистощим в речах: говорение было стихией его существования. Он так любил коллективное застолье потому, что обожал превращать его в коллективные проповеди. Обеды у него длились по полтора часа, ужины – по два». Из-за стола гости вставали нередко полуголодными и всегда – одуревшими от речей хозяина.

Услышав такое от беса-пропагандиста, душа Ницше возликовала и оседлала любимого конька - философ начал насмешничать:

– Адольф всю жизнь страдал недержанием речи, но это – слабый детский энурез по сравнению со сверхобильным словесным поносом, который льется из него здесь. Буквально никому рта раскрыть не дает!

Рядом тут же очутилась душа в форме генерал-полковника вермахта.

– Позвольте представиться: Гейнц Гудериан. Фюрер имел несчастье Вас услышать, герр Ницше. И разгневался! Извольте посмотреть наглядную иллюстрацию к моему воспоминанию о схожем эпизоде – когда он злился на меня.