Возможный тайный уход с трона нашего прадеда и превращение царя в «Старца» волновали и меня самого. Но нам трудно было находить общий язык... Николай Михайлович — мистик, масон и вольнодумец. В Петербурге он одиноко жил в своем дворце среди книг и манускриптов. Мы его прозвали «господин Эгалите». Так когда-то окрестили либерального принца Орлеанского, брата Людовика XVI...

Очень похоже!
– одобрил Сатана.
– Либерал принц Орлеанский был гильотинирован Французской революцией, либерал Николай Романов расстрелян в Петропавловской крепости революцией Октябрьской... За него просил Горький, Ленин обещал рассмотреть его ходатайство, а сам дал приказ Зиновьеву: не выпускать Великого князя и поторопиться!

Не отрицаю!
– гордо заявил Ильич.

В Перми был убит Великий князь Михаил Александрович, - продолжил мартиролог последний русский император.
– В СССР рассказывали официальную сказку: Михаила... казнили местные рабочие Мотовилихинского завода. Прознали о его желании выехать за границу и - «приняли меры». В действительности же Михаила чекисты, специально приехавшие в Пермь из Москвы, выкрали у местной охраны и тайно застрелили в лесу.

В ночь на 18 июля 1918 года зверски расправились с другими членами нашей семьи. Погибли Елизавета Федоровна, настоятельница Марфо- Мариинской обители милосердия (сестра моей супруги); князя Иоанн Константинович, Константин Константинович, Игорь Константинович, Сергей Михайлович Романовы и Владимир Палей.

Все они содержались в заключении в городе Алапаевске близ Екатеринбурга. Их тайком увезли к заброшенной шахте на 110-й версте по дороге от этого городка на Синячихинские заводы. «Были расстреляны» - сообщалось при Советской власти. Но это ложь! Только один из них умер от пули: Сергей Михайлович сопротивлялся, схватил одного из большевиков, некоего Шишкина, и чуть не сбросил с собой в шахту. Он был убит выстрелом в голову.

Остальные Великие князья умерли от ударов по голове и груди каким- либо твердым тупым орудием или же получили такие повреждения при падении с высоты. Их живьем бросили в шахту и забросали бревнами! Возле нее выставили охрану: из-под земли доносились стоны, пение псалмов и молитв. Великая княгиня перевязала своим платком разбитую голову Иоанна Константиновича. Три дня Елизавета Федоровна еще жила и, как могла, помогала раненым. Потом ствол шахты забросали гранатами. Но и это не удовлетворило палачей! Последние мученики умерли только после того, как председатель Алапаевской ЧК Говырин взял у местного фельдшера большой кусок серы, зажег его и сбросил в шахту. А сверху наглухо завалил колодец.

Единственным членом династии Романовых, избежавшим смерти, стала княгиня Елена Петровна. Как гражданка Сербии, она была переведена в Московскую ЧК и позже выпущена из Советской республики.

И вот я спрашиваю вас, господа большевики: за что вы нас уничтожили? Никто никогда ни в чем не обвинял ни меня, ни Михаила Александровича, ни других членов нашей семьи.

Вы, Романовы, могли сделаться знаменем сопротивления, - пояснил издалека Дзержинский.
– По данным нашей разведки, 6 июля в Симбирске, в гостинице «Троице-Сергиевская», заседала комиссия под руководством генерала Каппеля. Она составила достаточно реалистичный план освобождения семьи императора: накопить в Екатеринбурге силы боевиков, нанести внезапный удар и дожидаться быстрого подхода чехословаков... Мы не имели права рисковать!

Троцкий не мог допустить, чтобы столь важная тема обсуждалась без

него:

«Когда я вернулся с фронта, у меня состоялся разговор со Свердловым.

– Да, где царь?

Конечно, расстрелян.

– А семья где?

И семья с ним.

Вся?

Вся. А что?

А кто решал?

Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять им живого знамени, особенно в наших трудных условиях».

Я согласен с товарищами. «По существу, это решение было необходимо. Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтобы запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет. Впереди — полная победа или полная гибель... Никакого другого решения массы рабочих и солдат не поняли бы и не приняли. Это Ленин хорошо чувствовал».

В общем, «большевики выполнили справедливое требование народа, выдвинутое сразу же после свержения царского самодержавия», - пафосно процитировал советскую прессу хозяин инферно.

Незачем ерничать, товарищ Сатана!
– одернул его Ильич.

А ты что, не желал смерти Романовым?

Конечно, желал! И не только из-за чувства личной мести за брата! Еще в молодости я восторгался удачным ответом революционера Нечаева - главного героя «Бесов» Достоевского... На вопрос: «Кого надо уничтожить из царствующего дома?» -он лаконично сказал: «Всю Большую Ектению». Это, кто не знает, молитва за царствующий дом - с перечислением всех его членов. «Да, весь дом Романовых, ведь это же просто до гениальности!» «Титан революции», «один из пламенных революционеров» - называл я Нечаева. Однако не буду врать: я не отдавал персонально приказа о казни царя - просто все свершилось слишком быстро. Но инициативу екатеринбурских товарищей одобрял и одобряю! Я вообще хотел стереть фамилию Романовых из памяти русской! По моему настоянию был издан «Декрет о снятии памятников в честь царей и их слуг». 9 июля 1918 года я поставил этот вопрос на Совнаркоме. А еще я боролся с каменными изваяниями Романовых!

Верно, товарищ Ленин, - подтвердил комендант Кремля Мальков.
– Как сейчас помню наш субботник. «А вот это безобразие не убрали... ». Вы указали на памятник, воздвигнутый на месте убийства великого князя Сергея Александровича... Вы ловко сделали петлю и накинули на памятник. Взялись за дело все, и вскоре памятник был опутан веревками со всех сторон. Ленин, Свердлов, Аванесов... и другие члены ВЦИК и Совнаркома... впряглись в веревки, налегли, дернули, и памятник рухнул на булыжник...»

Уже после Вашей смерти, я рад доложить, традиция продолжилась. При уничтожении Вознесенского собора Кремля вскрыли саркофаги, раздели останки спеленутых московских цариц и свалили на телегу. И повезла их лошадка через кремлевскую Ивановскую площадь. На одной телеге — мать и жена Ивана Грозного, супруги первых Романовых, родительница Петра Великого. Через дыру по доскам спустили их в подвал Судной палаты...

А через семьдесят лет начали сбрасывать с пьедесталов уже твои памятники, Ленин!
– не выдержал Ельцин.