Да и с записками на этапах не легче. По двое-трое суток, пока торпедоносец не прибудет на пересылку и не пройдет обыск, ему нельзя опорожниться. Во забава! Сами ведь себя мучают — бесы ни при чем!

Философ тем временем в очередной раз проявил свою необразованность:

– Господин надзиратель, Вы упомянули торпеду. А Борис говорил, что у него много торпед. Почему нельзя одну из имеющихся использовать для пересылки сообщений?

Искуситель упал на адскую поверхность и засучил козлиными ногами в приступе хохота:

– Некрестник, а какова идея! Давай одного из твоих бодигардов кому-нибудь в жопу засунем!

– Эх, жаль тут Коржакова нет!
– улыбнулся впервые за время пребывания в пекле озабоченный ЕБН.

Фридрих стоял, как оплеванный — вспомнил, что это слово имеет два значения: кулечек в целлофане с деньгами, наркотой, запиской, засунутый в зад, а также сильный зэк из «шестерок», исполняющий приговоры блатных.

ЕБН тем временем не прекращал допрашивать дэпана:

– Ты про известные вещи базаришь... А вот как из зоны маляву конкретно на волю кинуть? «Дорога» есть?

– Есть, да только в один конец — оттуда сюда, по ней души и попадают к нам.

– А «торпеду» на землю можно отправить?

– Ты «бандяк» куда будешь засовывать?! И где «ноги» возьмешь?

– А удочка (выставленная из окна палочка или туго свернутая бумага с крючком на конце, чтобы ловить кинутые нитки для установления дороги)?

– А как ты ее на землю закинешь?

Главшпан остался недоволен:

– Вот ты Феде-первоходу башку нужными только ему сведениями набил, а мне, тяжеловесу (бывалому арестанту, отсидевшему большие сроки), весь твой расклад не в новинку! Как я эти торпеды, бандяки, кулечки, прозервативы использую для проноса грева, если я даже не знаю, что именно надо сюда тащить?!

– Но зэки же волочат в пекло всякую контрабанду!

– Это просто хорошие воспоминания, которых на всех не хватит — они слишком личные и быстро кончаются! Надо что-то такое, чтобы всех грело!

– Я, да и никто из бесов, тут тебе не помощник. Спроси совета у шестерки своей, он в этой зоне считает себя самым умным...

– Чертов опер прав!
– не стал скромничать философ.
– «Люди измельчали и мельчают все больше». Лишь я не теряю своих гигантских размеров, хотя слабые умы и пытаются распять меня на прокрустовом ложе своих жалких выводов... Додуматься же надо: проводника по инферно превратить в банального гида, из Виргилия сделать куперовского индейца-следопыта!

– Кончай причитать, Федя! А то гуммозником — грустецом заделаешься!

– Ты задачу поставь, как у вас тут говорят, чисто конкретно!

– Икряным и насосам с земли надо в моей новой зоне стрелку забить! Только правильных пацанов, а не перхоть (презираемых), пригласить следует!

– Проще вашего любимого блюда!

– Какого же?

– Пареной репы!

– Ну, ты бельмондо (сумасшедший) совсем! Щас ведь не 17-й век! Шашлык, водка, икра да травка - современная арестантская хавка!

– Эдак ты стихи скоро начнешь сочинять! Снестись с твоими земными поделами совсем не трудно! Явись им в снах — только не кошмарь, как привык, а просто послушай их мнение.

– «Что тебе снится, крейсер «Аврора»...
– запел Люцифер.

– Типун тебе на язык!
– попытался сплюнуть Ельцин.
– Еще одну красную революцию накликаешь! Ладно, Федя, попробую последовать твоему совету — им приснюсь, а вам буду транслировать их реакции...

– Гля, у вас настоящий телефон получается!
– не унимался лукавый.

Ницше не понял, пахан нахмурился:

– Издевается, подлюга! Телефон означает разговаривать через «толчок» (унитаз) по трубам канализации с соседними камерами. Намекает, будто мы через дерьмопровод будем с земной братвой общаться! Ладно, я пошел мозги полоскать!

Привычное для тебя дело!
– подумал его гид.

Содержание черепных коробок олигархов оказалось на удивление серым и однородным... Насосы и икряные в своих снах страдали от того же заболевания, что и во время бодрствования. Ницше определил его образно: амфибийная асфиксия, а когда его никто не понял, разъяснил: жаба их душила.

– Слышь, братиш, зацени: я себе новую мобилу отжал у одного фраера!

– Чо, неужто за лавэ приобрел?

– Ты меня за кухонного боксера (семейного хулигана) не держи! Я даже лопатник не стал скупать (вынимать бумажник)! Взял фуцана на гоп-стоп (ограбил богато одетого человека) — и в качестве слама (добычи) получил целую сеть магазинов сотовой связи!

– Четкий пацан!
– собеседник аж заерзал от грызущей его зависти.

Однако на хищника нашелся свой охотник:

– Кто дал право рвать барыгу, не спросясь?!