— Вы находите?

Я оглянулся. Среди гостей по-прежнему не было видно Кунти. Ее отсутствие начинало меня беспокоить.

— А вы плохо воспитаны! — едко заметила Джун. — Танцуете с одной, а высматриваете другую! Я бы на ее месте ни за что не позволила бы вам танцевать с другой.

Она подмигнула мне и громко рассмеялась.

— Я вижу вам весело вдвоем? — раздался у меня за спиной знакомый голос.

Я обернулся и увидел Кунти, стоящую рядом. Сердце мое радостно стукнуло.

— Ну хватит! — Она взяла меня за руку. — Теперь он будет танцевать со мной!

Джун равнодушно пожала плечами и, послав мне на прощание воздушный поцелуй, отошла в сторону.

— До встречи, милый!

— «Милый»? — Кунти возмущенно посмотрела на меня. — О чем вы тут говорили? Не хочешь ли ты сказать, что она тебе нравится?

— Вовсе нет. Ты мне нравишься больше. А говорили мы об Олафе. Кто это?

— Тот самый друг, костюм которого ты сейчас носишь.

— Он тебе нравится?

— Пустомеля и ветрогон! Он нравится моему отцу, вернее, его деньги и связи. — Она внимательно посмотрела на меня. — Постой-ка! А ты никак ревнуешь меня?

— Чуть-чуть, — улыбнулся я. — Но если серьезно, все это пустое. Дела обстоят значительно серьезнее, чем я думал.

— Случилось что-то еще? — встревожилась девушка.

— Да. Только что я узнал, что опасность уничтожения грозит одной из колоний Трудового Братства. Правительство Сообщества уже разрабатывает планы вторжения на планету Терра. На карту поставлены жизни тысяч и тысяч людей!

Кунти опустила голову.

— Что с тобой? — Я попытался заглянуть ей в глаза.

— Не знаю… — Она еще ниже опустила голову. — Мне страшно!

— Успокойся. Все будет нормально. Теперь все зависит только от меня… Ты достала?

— Да, вот.

Девушка незаметно положила что-то мне в карман.

— Это код от сейфа в кабинете отца, — пояснила она. — Сейф находится за большим зеркалом на стене. Ты увидишь сразу. В левом нижнем углу рамы — резная роза. Это замок. Нужно повернуть три раза против часовой стрелки и выдвинуть на себя. Отец сейчас в бильярдной с друзьями. Он довольно много выпил спиртного, так что самое время воспользоваться этим. Идем! — Она потянула меня за руку.

Мы прошли между танцующими парами, поднялись на веранду. Неожиданно из дома нам навстречу вышел Садор. Он был уже порядком пьян, но на ногах держался неплохо.

Я переглянулся с Кунти. Заметив нас, Садор широко улыбнулся и раскинул в стороны руки, словно собирался обнять всех гостей сразу.

— А-а! Дочка! Милая моя доченька! — шатаясь, он подошел к Кунти, обнял ее и поцеловал в щеку.

Девушка отстранилась.

— Папа! Зачем ты столько пьешь? Тебе же нельзя столько пить!

— Ты что, считаешь меня пьяным? А? Пьяным?.. А почему бы и нет? Неужели человек не может выпить в день своего рождения? Не может?.. Почему? — Садор покачивался на каблуках, морщился, громко причмокивал.

Мне показалось, что он только притворяется пьяным. Почему он притворяется?

— Иди, пожалуйста, к себе, — попросила Кунти. — Не удобно перед гостями!

— Гостями? При чем тут гости?! Я встретил сегодня друга, с которым не виделся пять лет! Естественно, мы выпили за встречу… А ты говоришь «гости»! Неужели они не поймут меня? Эй, господа!

Он шагнул в сторону танцующих и натолкнулся на меня. Его глаза в щелочках опухших век уперлись в мое лицо.

— А! Это вы, Миран! Очень рад вас видеть… Послушайте, вы мне очень нравитесь, Миран! Как вы тогда держались, а?.. О-о! — Он засмеялся, погрозил мне пальцем. — Но примите один совет старого человека. — Садор оперся на меня, дыхнул в лицо перегаром, сказал: — Никогда не слушайтесь моей дочери. Слышите? Ни-ког-да!..

Он покосился на Кунти, растерянно переминавшуюся с ноги на ногу.

— Потому, что она у меня умная… Но она женщина. Понимаете, Миран? Она жен-щи-на!.. — произнес он последнее слово по слогам. Пошатнулся, поцеловал Кунти.

— Ни-и-и! — снова погрозил мне пальцем.

— Иди спать, папа! — сказала Кунти.

— Спать? Нет! Я пойду к своим друзьям!.. А вы гуляйте, гуляйте! А я пойду… — Он медленно повернулся и пошел в дом, схватившись на пороге за стеклянную дверь, чтобы не упасть.

Я старался не смотреть на Кунти, но неожиданно глаза наши встретились, и в ее взгляде я прочел столько отчаяния, недоумения и горечи, что мне стало ее жалко.