Мне снова стало страшно за себя, страшно и неуютно в этом теле, так легко проливавшим чужую кровь, но непреложный закон зеркального отражения зла давал мне право противодействовать ему равной силой в критических обстоятельствах. Это не давало спокойствия душе, но снимало сомнения, избавляя на время от сожалений.

Внутренне встряхнувшись и окончательно придя в себя, я бросился вместе с Девом к зданию школы, в окнах которой всё ещё полыхал огонь. Боковая стена здания была полностью разрушена. На грудах камней и обгоревших деревянных балок лежали почерневшие тела: четверо детей и двое взрослых. Площадка перед школой была засыпана листами исписанной бумаги и обгоревшей, искореженной мебелью. В дальнем конце площадки, у невысокой каменной ограды, сбились перепуганные дети. Две женщины-воспитательницы с растрёпанными волосами и перепачканными сажей лицами старались прикрыть их своими телами, глядя на меня и моего друга широко раскрытыми от ужаса глазами.

— Всё хорошо! — успокоил я их. — Всё уже позади! Не бойтесь. Мы защитим вас. Уводите детей в безопасное место… Вот туда, в больницу. Там вам окажут помощь.

Со всех сторон к зданию школы уже сбегались взволнованные, перепуганные люди. Кто-то пытался потушить пожар, другие помогали раненным, уводя их подальше от разрушенного здания.

— Кто это был? — спросил у меня Дев, казалось, ещё не пришедший в себя от адреналинового возбуждения. — Каратели?

— Нет, — покачал я головой, — это не каратели. Эти одеты не по форме и вооружены плохо… Но они пришли сюда с определённой целью. Это не обычные бандиты. И это беспокоит меня больше всего!

— Но как они прошли через наши посты? — недоумевал Дев.

— Вот это и надо выяснить! Займись этим немедленно! Проверь все посты, весь периметр охраны!

— И на Амено-Хоко?

— Да, и там тоже. Возможно, кому-то из этих «чёрных» бородачей удалось уйти от нас. А может кто-то из них всё ещё готовится напасть на город. Возьмите оружие и будьте готовы к бою!

— Хорошо, — решительно кивнул Дев.

— А я постараюсь поговорить с местными. Возможно, кто-то из них что-нибудь знает об этих людях, — сказал я.

Дев закинул автомат на плечо и торопливо зашагал вниз по улице. Проводив его взглядом, я вернулся к месту нашей схватки, где уже собралась большая разномастная толпа.

Моё внимание привлёк седой старик в широкополой плетёной шляпе с длинным посохом в сухих жилистых руках. Я хорошо знал его. Томбогори — так звали старика. Он был местным долгожителем и люди относились к нему с почтением, даже почитанием. Причиной тому была мудрость и рассудительность этого убелённого годами человека.

Некоторое время Томбогори задумчиво смотрел на трупы бандитов, затем сокрушённо покачал головой. Уверенно сказал:

— Это люди Кроды. Точно, его люди!

Голос у него был глухой и тягучий.

«Крода? — удивился я. Никогда раньше я не слышал этого имени. — О ком он говорит?»

Я посмотрел на Томбогори. Его по-старчески выцветшие глаза прятались в глубоких морщинах и были полны спокойного безразличия.

— Почему вы думаете, что это люди Кроды? — спросил я у него.

— Только они носят красные подошвы на обуви, — проникновенная убеждённость звучала в его словах. Он ткнул своим посохом в сапог одного из убитых. — Это их отличительный знак, чтобы узнавать своих.

— А кто такой этот Крода?

Щёлочки глаз Томбогори, казалось, сделались ещё уже.

— Он такой же отважный, как ты, — указал он на меня сухим узловатым пальцем. — Крода считает себя борцом за справедливость. Он и его братья.

— Борцом за справедливость? — невесело усмехнулся я. — Убивая людей?

— Они убивают солдат и чиновников из новой власти, за то, что те притесняют простых людей и потому что они обманули свой народ, захотев власти.

— А как же убитые его людьми дети и женщины?

Я пристально посмотрел на старика.

— Крода убивает всех, кого посчитает недостойными сожаления, — равнодушно пожал плечами Томбогори.

— Вот как? Выходит он простой бандит и разбойник?

Старик отрицательно покачал головой.

— Нет. Разбойники грабят, отнимая у людей их деньги и жизни. Они не задумываются. Крода не грабит. И у него есть цель. Он не слеп в своих поступках.

Собравшиеся вокруг нас люди одобрительно закивали в ответ на слова Томбогори, как будто знали что он прав.

— Цель? Какая цель у человека, который убивает других не испытывая сожаления? — нахмурился я.

— Сегодня ты убил одного из братьев Кроды. Разве ты испытываешь сожаление? — мудрая печаль светилась в глазах Томбогори.

— Брата? — изумился и заинтересовался я. — Кто… который из этих пятерых его брат?

— Вот этот, — указал своим посохом старик на лежащего подле моих ног человека, которому я рассёк тесаком грудь.

— Да, да! Это он, Гаддара! — с опаской на лицах, уверенно закивали другие.