Деморализовав, дезориентировав людей ложью, он превратил их в массу — в безликое множество. Спросите здесь любого можно ли воровать или убивать ближнего, и он не ответит вам, засомневается в выборе правильного ответа, потому что вопрос о добре и зле — самый очевидный вопрос для любого цивилизованного человеческого общества — здесь, на этой планете оказывается неразрешимым!

И вот это всё нужно было исправить… Но под силу ли такое кучке землян?.. Ведь здесь необходима длительная и тяжёлая работа по превращению того, чем является народ Гивеи сегодня в то, чем он должен стать завтра. И никакого «беспристрастного подхода», никакого «стороннего наблюдателя» здесь быть не может! Зло всегда и везде нужно принимать во внимание, не рассматривать его как «норму». Поэтому-то пять долгих лет мы вынуждены бороться здесь с ложью, жестокостью и безразличием, преследуемые властями, попадая за колючую проволоку лагерей, принимая смерть от рук агентов ОЗАР, лопаясь, как туго натянутые струны, неизбежно и быстро выгорая при любом столкновении со злом.

Мы вынуждены браться за оружие, вступая в кровавые битвы с армией и отрядами карателей, вынуждены переступать через все моральные и этические нормы земного общества, но главная битва — битва за умы и сердца гивейского народа — пока ещё не выиграна нами. Хотя знамя свободы и знания уже поднято. Оно уже развевается над пустынями духа и одинокими тайниками прекрасного, но ещё только предстоит сделать так, чтобы в душах и сердцах людей оно не было опущено, чтобы зёрна прозрения, брошенные нами, дали процветание этой пустыне. И только сами жители Гивеи смогут сделать это. А мы должны раскрыть им глаза на то, что все они — жертвы, находящиеся в незримой тюрьме, воображающие себя свободными и слепо влачащиеся за лживыми обещаниями материального успеха. Ведь все эти люди даже не знают, что такое истинная свобода, подкреплённая верой в здравую человеческую натуру и огромные её возможности!

До сих пор все неудачи революционных вождей здесь прямо или косвенно оплачивались народом, но уже давно стало ясно, что под новыми масками затаилась прежняя сущность угнетения, подавления и эксплуатации. Она умело прикрывалась пропагандой, внушая народу примитивные шаблоны восприятия действительности, завлекая его в цепкую паутину иллюзий. И теперь вопрос о том, кто должен отвечать за это у многих уже не вызывал никаких сомнений. Но заря новой жизни лишь разгоралась над этой планетой, а дорога из мрачной тьмы к свету по-прежнему была бесконечной…

Я перевернулся и поплыл обратно к берегу.

Ночь нахлынула неожиданно и стремительно, рассыпав по небу бескрайнее великолепие звёзд. Лишь едва заметная полоса оранжевого света у далёкого горизонта оставалась напоминанием о прошедшем дне. В прохладном мраке ожили новые звуки — таинственные шорохи и скрипы, глухие усмешки и приглушённые всхлипы. Широкая полоса редкого леса, стоявшая на восточной окраине города, была наполнена ими до краёв. Тёмные стволы деревьев неумолимыми стражами обступили меня со всех сторон.

Я вышел на знакомую мне широкую тропу и посмотрел на небо.

Над самой моей головой огромный звёздный Лебедь раскинул свои крылья, словно прикрывая ими две яркие звезды — Альтаир и Вегу. Чуть в стороне, ему навстречу нёсся мифический Кентавр, сверкая холодной голубой звездой — Хадар был как всегда далёк и бесстрастен. Но он указал мне путь к другой звезде, светившей знакомым жёлтым светом в изогнувшейся тонкой змеёй Кассиопее — Солнце. При виде его сердце моё снова сжалось тоскливой болью, но тепло родного светила, казалось, грело душу даже здесь.

— Стой на месте и не шевелись, а то башку снесу! — раздался за моей спиной тихий уверенный голос.

Я улыбнулся, узнав его. Поднял для убедительности руки и стал медленно поворачиваться к говорившему.

— Эй-эй! Ты глухой что ли?! Стой, не шевелись! — прикрикнул человек за моей спиной и ткнул мне в шею что-то твёрдое и холодное, наверное, ствол оружия.

— Ну, если тебе станет от этого легче, тогда стою, — пожал плечами я, окончательно повернувшись лицом к говорившему.

— Погоди-ка! — взволнованно воскликнул тот. — Неужто… Максим! То есть, Камал!

Обрадованный и обескураженный неожиданной встречей, Хрящ раскинул в стороны жилистые руки, крепко, по-дружески обнимая меня.

— Рад, что ты не снёс мне голову по ошибке! — весело рассмеялся я и серьёзно добавил: — Но за бдительность хвалю! Сейчас она очень даже кстати!

— Чего уж там! — насупился Хрящ. — Мы с ребятами службу свою знаем!

Из ближайших кустов вышли ещё три человека. Я плохо видел их лица в темноте, лишь оружие в их руках грозно поблёскивало в свете звёзд.

— Доброй ночи, Камал! — приветствовали они меня.

— И вам доброй!.. А она добрая?

Я снова взглянул на Хряща, который, видимо, был старшим в этом карауле.

— Да, у нас, вроде, всё спокойно пока, — пожал плечами он. — Чужих мы за версту чуем, а своих завсегда пропускаем.

— Это хорошо. Ладно, возвращайтесь на свой пост, а я пойду дальше, в город.

— К жене? — понимающе кивнул Хрящ.

— Ага.

Я ободряюще легонько стукнул его кулаком в грудь.

— Смотрите в оба!