Миранда чуть не рассмеялась вслух. От облегчения ее голова стала непривычно легкой. Она с трудом сохранила на лице серьезное выражение. Даже если Адам поймет, что она тревожилась, он так и не узнает, в какой мере, иначе впредь Миранда останется беззащитной.

— Я... мне не хотелось мешать.

— Неплохо сказано, Миранда, но мы оба знаем, что ты имела в виду. Господи, значит, вот как ты жила, пока не очутилась здесь? Я застал тебя с мужчиной, и ты по привычке решила, что я привел домой подругу, чтобы отомстить тебе?

— Застал меня с мужчиной? — Подобного обвинения Миранда ожидала — вывод был очевиден. Но она не думала, что эти слова причинят ей такую боль. — Да как ты смеешь?

— Тогда объясни, что я должен был подумать.

— Приезд Клиффорда удивил меня. Мы только...

— Подожди. Ты пытаешься убедить меня, что между тобой и Клиффордом ничего не было, что он потащился в такую даль спустя год, неожиданно обнаружив, что не может жить без тебя?

— Не старайся сбить меня с толку, Адам. Ты же знаешь, что все было иначе.

Он скрестил руки на груди.

— Тогда в чем же дело, Миранда? Объясни, избавь меня от догадок.

Миранда приоткрыла рот, но так и не смогла произнести вслух то, что скрывала долгие месяцы даже от себя самой.

— Не могу.

— Вы были любовниками?

Не в силах смотреть на него, Миранда отвернулась к огню.

— Нет.

— Но вскоре должны были сблизиться.

— Да.

— А Кейт знал об этом?

Острая боль пронзила ее грудь. Прикрыв глаза, Миранда затаила дыхание.

— Не надо, Адам... не надо об этом.

Он приблизился, положил руки ей на плечи и притянул к себе. Миранда напряглась, боясь принять его утешение. Принять его значило стать уязвимой. Миранда не могла позволить себе нуждаться в том, чего в любой момент могла лишиться.

— Почему ты рассказала мне о Кейте и Дженни, но не о Клиффорде? — спросил Адам.

Что она могла объяснить, если сама не понимала причин собственного поступка?

— Я забыла... нет, скорее, просто не хотела вспоминать.

Очевидно, ответ удовлетворил его.

— Ты еще любишь Клиффорда?

— Клиффорда я никогда не любила. — Она поняла это только сейчас.

— Тогда почему же ты была согласна на связь с ним?

Адам оказался законченным романтиком. Он мог бы спать с женщиной, которую не любил, но никогда бы не предал любимую.

— В то время это казалось мне естественным.

— А теперь? — осторожно задал он вопрос.

Миранда повернулась и взглянула на него.

— Как ты можешь спрашивать об этом?

— Я должен знать, как ты к нему относишься.

— Почему?

— Потому, что... — от него исходили смущение, сомнение и страх, — ... что я люблю тебя.

Слезы подкатили к ее глазам, горло перехватило от усилий сдержать их. Миранда прикоснулась к его лицу.

— О, Адам! Что я с тобой сделала?

Он подхватил ее на руки.

— Перевернула мой мир с ног на голову.

— Я никогда не подозревала, что такое возможно. — Она положила голову ему на грудь.

— И я тоже, — признался он.

— Если бы мы встретились давно, намного раньше, я бы решила, что люблю тебя.

Он наклонился и прошептал ей на ухо.

— Но ты и вправду любишь меня, Миранда. Просто ты этого еще не поняла.

Она крепко зажмурилась, но не успела сдержать единственную слезу. Она отдала бы все, лишь бы поверить ему.

— Ты ошибаешься, Адам. Часть моей души, где могла возникнуть любовь, умерла вместе с Дженни и Кейтом.

Адам прижал ее к себе. Горе стало ее защитой, а вина — наказанием, придающим смысл тому, чего не существовало. Миранда верила в случай не более чем в существование инопланетян. Вся ее жизнь и убеждения основывались на прагматизме.

— А если бы я умер, Миранда? Ты горевала бы обо мне?

— Не говори так.

— Нет, в самом деле? — Он заставил ее взглянуть ему в лицо.

— Конечно.

— Почему?

Миранда с трудом нашла ответ.

— Ведь ты мой друг.

Он прикоснулся к ее губам в бесконечно нежном поцелуе.

— Пока этого достаточно.

— Я не могу любить тебя, Адам.

Но он не успокоился, стремясь убедить ее или убедиться в ее правоте.

— А если я уеду завтра и никогда не вернусь, тебе будет недоставать меня?